— Слушай, зачем ты обманываешь кота? Ведь это не настоящий лосось,— заметил Фанес, наблюдавший за действиями приятеля.
— А ты только посмотри, как он счастлив,— возразил Эрос, почёсывая за ухом размурлыкавшегося в экстазе котяру.— Который час?
Фанес посмотрел на часы:
— Четыре ноль шесть...
— Последние мгновения относительной свободы. Интересно, кто примет наши регионы.
— Четыре ноль семь...
На этот раз посланец обошёлся без специальных эффектов. Он попросту явился на площади, точно так же сияющий и безукоризненный, как и сутки назад. Рядом с небритым Фанесом и не до конца отмытым после великого рыда Эросом он выглядел столь же реалистично, как герой какой-нибудь компьютерной игры. Окинув обоих провинившихся тяжёлым взглядом, он вытащил из складок своего одеяния свиток пергамента.
Боги переглянулись с иронией.
— У Шефа диктофон испортился? — бросил Эрос.
— Без нахальства, язычники! — огрызнулся ангел, разворачивая рулон.
— Ладно, ладно, читай свой ср...ный приговор. У нас же не целый день в запасе.
Ангел откашлялся и начал громко читать:
— Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится...
— Ну ясно, Священная Книга, просто отказать себе не мог,— вполголоса буркнул Фанес, подталкивая приятеля локтем.
—...не бесчинствует... Кхм... Кхм... — продолжал ангел, с неодобрением поглядывая на одеяние Эроса.— ...не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине[12]. Конец.
Он свернул рулон и снова спрятал его.
— Э-э-э... И это всё? — спросил Фанес.
— Да.
— Понимаешь, мы ведь всего лишь простые жители Эллады. И вместе с нашими бесписьменными родственничками ещё только тысячу лет назад коптились в жертвенном дыму. Может, ты бы просветил нас, простачков? — саркастически предложил Эрос.
Посланец «верхов» скривился, точно лимон надкусил.
— Да, понятно, Его Святейшество Абалидот слишком полагался на ваш ум и понимание метафор. Другими словами: вы попали под амнистию. Вы свободны.
— Не будет никакого хора? И никакой Гренландии? — переспросил для верности Фанес. Эрос, стоя рядом с ним, с трудом удержался от восторженного пристукивания каблуками.
— К сожалению. Его Святейшество узрел в вас запасы милосердия и христианской любви к ближнему. Из этого я делаю вывод, что его око прозорливее моего. Аминь.
С этими словами ангел исчез, не оставив ни малейшего следа своего пребывания.
— YES! YES! YES![13] — крикнул Фанес, воздевая к небесам кулаки...
Гданьский Старый город в пять утра начинает просыпаться. Первые голуби расправляют крылья. Перед Артуровым Двором стоят, держась за руки, мужчина и женщина. О ноги женщины трётся кот, а сама она неуверенно оглядывается по сторонам.