Комбат 1-й батареи старший лейтенант Белоусов решил на максимальных скоростях заскочить в рощу южнее Глазуновки и приказал экипажам поддержать его действия. Сергей Скуратов повел самоходку на предельной скорости, рыская по полю, чтобы избежать прямого попадания. Левее с той же скоростью мчалась машина лейтенанта Томина, его водитель Тимофей Поролов даже сумел обогнать комбатовскую самоходку. И тут вдруг экипажи увидели, что сарай, по которому комбат корректировал направление атаки, приподнялся и сразу осел — из сарая выполз «тигр»! Мгновенным выстрелом в упор он поджег вырвавшуюся вперед машину Белоусова. За прицелом его самоходки в тот момент находился лейтенант Кеньшинский, так как Зыкова ранило. Кеньшинский быстро развернул самоходку в сторону вражеского танка и произвел точный выстрел. Но одновременно выстрелил и немецкий танк. Обе машины загорелись. Николай Кеньшинский и Сергей Скуратов погибли. Комбат Белоусов был тяжело ранен.
— Еле-еле успел его вытащить, машина горела... — закончил свое горькое повествование Зыков, голос его сорвался, на глазах были слезы, он снял шлем и опустил голову.
Немцы были мастера на обман! Случай с сараем был не первым, и комбат Шевченко, собрав батарейцев, предупредил:
— Сегодня после боя погибли два солдата. Один поднял аккордеон, другой — часы в серебряном корпусе с позолоченной цепочкой. Так что не прельщайтесь на оставленное немцами, даже если это соблазнительные или дорогие вещи.
После этого случая мы взяли за правило строго предупреждать всех новичков, прибывающих на пополнение, об опасности «обманок», а зачастую, если хватало времени, ставили указки с надписью: «Мины!»
Продолжая наступление, части корпуса освободили сотни населенных пунктов в Орловской, Брянской и Курской областях, и 19 августа сосредоточились в лесу в трех километрах юго-западнее населенного пункта Ивановское, где остановились надолго, готовясь к предстоящим боям.
Первым делом хорошо врылись в землю и надежно замаскировались. Затем смогли немного привести себя в порядок. На второй день помылись в палаточной бане.
Помывка — это блаженство! Бои непрерывные месяц, второй — какая тут баня?! А ведь лето, жара! Ну, и вши тут как тут. У нас, самоходчиков и танкистов, это не так было распространено, как в пехоте, но иногда, нечасто, были такие случаи. Мы тогда меры принимали, свое белье сбрасывали и надевали трофейное. У немцев белье было французское, шелковое и ячеи в нем: вошь с наружной стороны находится, скатывается по шелку, цепляется за ячеи и через них кусает. Даже и сейчас противно вспоминать. Так что предпочитали мы свое белье.