Но для генерала дело этим не закончилось. Ему посмели возражать! Он осушил один бокал, а за ним — другой.
— Ну и манеры! Я с таким еще не сталкивался!
Воротничок генерала промок, а лицо стало багровым.
Впрочем, это могло быть и от шампанского. Он налил себе еще один бокал и встал.
— Сказать мне, старому генералу, что я не умею думать!
— Он этого не говорил, — неуверенно произнес профессор Хейне.
— Но имел это в виду, — сказал генерал, бегая туда-сюда по комнате, — у нас ведь, в конце концов, есть Военный колледж. Я никогда в жизни не слышал ничего подобного! — Генерал осушил бокал. Его руки дрожали. — У него еще молоко на губах не обсохло. И этот сосунок имел наглость заявить мне…
— Тем не менее, — перебил его Герд Хейне, — вы не постеснялись послать этого сосунка на смерть.
Отец Хейне бросил на него неодобрительный взгляд. Генерал налил себе еще шампанского.
— Это совершенно поверхностный человек, неспособный на настоящее чувство. «Война для него закончилась», — сказал он. Никакого понятия о долге и жертве во имя родины.
— Вы забыли, что он пожертвовал во имя родины своей ногой.
— И ты еще защищаешь его, Герд… — Генерал сорвался на крик. — Жертва должна быть добровольной, иначе это не жертва. Такой человек никогда бы не пошел добровольцем на фронт. У современных молодых парней неверное представление об армии. И ты — один из них, Герд. Всезнайка, вот ты кто. И вообще вы все нигилисты.
— Нигилисты, по крайней мере, честны перед собой.
— Вы должны быть идеалистами, черт бы вас побрал!
— Нельзя заставить человека стать идеалистом. Либо он идеалист, либо нет.
— А ты — нет. Но вы должны быть идеалистами, говорю вам.
— А если идеи ложные?
— Идеи никогда не бывают ложными. Дело тут не в разуме, а в характере. Запомни это. — Генерал снова выпил. — Мы солдаты, единственные люди, которые жертвуют жизнью ради своих убеждений. Когда политики совершают ошибки, они подают в отставку и продолжают себе жить дальше. Когда предприниматель перестает получать прибыль, он ликвидирует свое дело или объявляет себя банкротом и тоже продолжает жить. А ваши так называемые интеллектуалы, философы, писатели и вообще все писаки в целом, полны идей, но им никогда не приходилось платить за ошибки ценой своей жизни — ну, разве что кто-нибудь из них повесится из-за невозможности ужиться с самим собой. Они произносят речи и пишут книги, но речи и книги их ни к чему не обязывают. Они могут отрекаться от своих идей, изменять свои убеждения, идти на компромиссы, о да, они могут менять лошадей — им это ничего не стоит. Но когда дело доходит до характера, выясняется, что характера-то у них и нет. В этом ты, Герд, и твои друзья схожи, вы просто пустые люди. Да, вот оно, верное слово — пустые. Конечно, люди такого сорта не умирают за свои убеждения; да и за что им умирать — у них же нет никаких убеждений, и, кроме того, они стремятся выжить любой ценой…