— Открой люк! — закричал Штолленберг.
В щель между краем люка и крышкой просачивалась вода. Штолленберг схватил ноги Мюллера и поставил их на ступеньку трапа. Мюллер напряг плечи и, слегка приоткрыв люк, стал вытаскивать прижатые пальцы. И тут его кольца — обручальное кольцо и тяжелая печатка — зацепились за стяжной болт. Штолленберг услышал, что крышка люка захлопнулась — это было для него самое главное. Но вода по-прежнему сочилась, ибо Мюллер не мог повернуть колесо левой рукой. Вода растекалась по отсеку. Моряков в центральном посту охватила паника; они думали, что Мюллер не может вытащить пальцы и потому крышка не задраивается. А им вовсе не хотелось утонуть из-за чьих-то пальцев. В рубке было темно, они не видели, что люк уже закрылся и Мюллер просто висит на стяжном болту, зацепившись за него кольцами. Он был так изумлен, что ему не пришло в голову немного ослабить его. Один моряк из центрального поста сбросил его ноги с трапа и со всей силы потянул его вниз. К нему присоединились другие. Раздался треск разрываемых костей и плоти, и Мюллер упал, растянувшись на палубе центрального поста.
Штолленберг поднялся по трапу и маховиком задраил люк. Спустившись, он наступил на Мюллера, лежавшего на полу. Между средним пальцем и мизинцем его левой руки красовался длинный треугольный разрыв почти до запястья.
— Что с тобой, Штолленберг, дружище? — спросил старпом.
— Ничего, а почему вы спрашиваете?
— У тебя все лицо в крови, — сказал Тайхман.
— Да там остался палец Мюллера, — пояснил Штолленберг. Этот палец шлепал ему по лицу, когда он крутил маховик люка.
— Чтобы я больше не видел этого идиота, — заявил командир. Мюллер его не слышал — он был без сознания. — И этой институтки в штанах тоже.
Эти слова относились к Тиммлеру, который лежал без сознания в углу центрального поста. Его подобрали и отнесли в кубрик, где без особых церемоний бросили на койку. По пути он пришел в себя.
Подлодка достигла глубины 40 морских саженей, прежде чем инженер-механик смог остановить погружение. Цистерны были продуты слишком поздно. Матросы, в чьи обязанности это входило, занимались Мюллером.
— Будьте добры, верните нас на перископную глубину, — сказал командир. — Кстати, от кого это мы так поспешно нырнули?
— От самолета, господин капитан-лейтенант, — ответил Тайхман.
— А может, это была просто чайка? — спросил командир.
— Господин капитан-лейтенант, — вмешался в разговор Штолленберг, — можно мне выпить стакан шнапса?
Командир держал шнапс в запертом шкафу и выдавал его только в особых случаях. Штолленбергу показалось, что сейчас как раз такой случай.