Савва пьяно пристраивался к брюнетке — шептал на ухо; та отмахивалась от Саввы, кружилась вокруг. Первым в драку полез коротышка, похожий на муравья. Он встал поперек танца и, уперев руки в бока, что-то говорил Савве. Савва на него внимания не обращает, лезет опять к пухлогубой.
Коротышка и хлестанул Савву сзади в ухо.
Тут и понеслось — такая свалка началась.
Иван кинулся в кучу, да сразу и словил в нос — кровью сморкнулся; выстрелил в ответку с двух рук. Коротышка как подкошенный рухнул. Гомон, вопли. Чужой парень оскалился напротив, блеснуло золотым из открытого рта — вроде как разнимать лезет. Савва на него прыгнул, — завалились оба с грохотом, потащили за собой скатерти с тарелками, плошками. Весь пол изгадили: скользят по салату, заливное хлюпает под ногами. Иван машет руками: попадает, но чаще прилетает ему. Его за ноги дернули: когда падал, зашибся затылком о ножку стула.
Но дрались не зло, с ленцой. Ногами потоптали друг друга, но насмерть — в дых не били. Потихоньку и растащили кучу-малу. Девицы повизгивают, раны бойцам водкой заливают; те хрипят, водку внутрь льют без закуски. Щиплет раскровавленные губы. Горячатся после драки.
— Если б он сзади не подлез, я б его…
— А-аа… больно ж… да не три!
— Наливай…
Золотозубый скулу ушибленную трет.
— Дураки, ягрю, чего дрались? Можно на словах объяснить, ягрю. Ты с какого полез на него, Витек?
Коротышка Витек зуб выплюнул на ладонь, показывает всем:
— Путем, погуляли. Факт! Будет фево в Грозном вспомнить.
Иван краем уха за такой разговор: послышалось что ль — Грозный?
Савва пропал куда-то, но вдруг появился.
— Халдей хочет с нас деньги за колонки и светомузыку. Несправедливо, да? На берегу баркас. Ты посиди, я договорюсь…
Пристань ходила ходуном.
По рассохшимся доскам Иван торопливо шагает за Саввой. Буксирчик, закопченный с носа до кормы, трясется как в лихорадке; ворчит, покашливает на холостых оборотах старик-дизель.
— Пдава-ай! — командует с палубы матросик.
Иван бросает конец на буксир. Вслед прыгает сам. И вдруг с берега закричали:
— Пацаны-ыы…
Буксирчик уже отваливал от причала — забурунилось под кормой. Снова послышалось уже совсем близко:
— Стойте, ягрю, нас возьмите!
Фигуры появились на причале, хрустнули доски.
— Эй, стоп, давай назад! — заметался Иван. — Слышишь, чего сказал? Этих возьмем…
Приняв последних пассажиров, буксирчик отошел от старой пристани и заскользил по черному зеркалу реки. Поплыли мимо огни испорченной светомузыки.
Далеко за кормой взвыла милицейская сирена.
Пока набирал буксирчик ход и замирились. Выяснилось, что на самом деле говорил тот Витек о Грозном. Оказались оба таганрогскими: золотозубый Костя Романченко и коротышка Витек Пальянов.