Броня у бэтера теплая…
Случалось, коснешься железа рукою, отнимешь, а ладонь вся черная от пыли.
Пыль эта, словно одежда — как пальтишко демисезонное. Дождь прольется, — голый станет бэтер, чистый до неприличия, беззащитный, будто солдат первогодок в батальонной бане. Старшину своего со «срочной» вспомнишь. Старшина в бане раздает казенные полотенца и стройным матерком поторапливает синеголовых новобранцев. Пацанва толпится в узком коридоре, мальчишеские зады костистые, худые…
Голос у бэтера хрипатый.
Забьется внутри движок: сначала рявкнет, чихнет — словно простуженный, потом заурчит ровно. Самое время прислониться щекой к гладкому пыльному железу и закрыть глаза. В голове зашумит, и пробежит дрожь по телу. Желтый от чая и табака язык бормочет сам по себе негромко, еле-еле, шепотом: «Родимый, шуми, рычи, только не замолкай, тряси голову мою, только не замолкай!» На жаре мучают всякие мысли, начинаешь говорить с железной машиной, как с человеком.
Бывает, об отце подумаешь.
Отец всегда сноровистой рукой придержит сына на повороте, на крутом спуске поймает за ворот, поможет если что. Отец уму разуму учит: «Вот вырастишь большим и на войну попадешь, там в тебя стрелять будут, убивать тебя по всякому станут, а у тебя ножки слабые, ручки хилые. Побьют тебя супостаты!»
Мальчишке грустно. Смотрит он на огромную тарелку с манной кашей. Страшно мальчишке, думает: «Папке хорошо! Он во-он какой большущий и сильный. Всякие там враги сразу сбегут, ружья побросают, если папка на них воевать пойдет».
Думает мальчишка и кашу ест — сил набирается.
— буча — шумный переполох, суматоха.
В. Даль
* * *
Идут караваны по Чечне, гудят восьмиколесные бэтеры. На бэтерах десант. Рыжее задиристое солнце играет в зеркалах, зайчиками скачет по бортам грузовиков, пузатым бокам бензовозов.
Щурятся водители.
Ранней кавказской весной снег по равнине еще в феврале стаял и остался лежать в горах: в буковых рощах Шатоя, по Веденским тропам, уводящим путника в заснеженные селения Дагестана, на заставах Итумкалинского погранотряда, древних развалинах города мертвых — Тусхороя.
К апрелю на равнине уж зелено.
