— Логично-то логично, — Белинда сомневается, — но, думаю, все проще. Если нас «засветили», то наверняка в Токио весь аэропорт набит полицейскими, а эти едут для связи, для участия в допросах, словом, как представители. Мы же все-таки не японские граждане. Может, они нас сразу и обратно повезут. Только уж не в первом классе, — усмехается.
— Тоже может быть, — соглашаюсь.
— А чем нам это грозит? — спрашивает.
Я смеюсь:
— Ничем хорошим. От чемоданов не откреститься. Сто человек видели, как их с нами вместе в самолет доставили. Ну, образцы можно в самолете выбросить, пистолеты — в уборной. Так ведь сразу же найдут и в два счета докажут, что наши. Словом, лет по десять, а то и по двадцать можем заработать…
— Двадцать лет! — она бледнеет, — нет, уж лучше смерть!
— …это если им все остальное известно, — продолжаю, — но, раз они за нами следят, возможно, знают и про другие наши дела. А когда возьмут, начнут копать, и тогда уже ни за что нельзя поручиться. Может, как раз преподнесут столь желанную тебе смертную казнь, — смеюсь.
— Перестань! — шипит, — нашел время шутить. Скажи лучше, что делать. Не может быть, чтобы ты не придумал! Ну, Рокко!
— Да есть у меня одна идея, — говорю задумчиво, — экспромт, так сказать. Но, во-первых, не подготовлены мы, не имеем тренировки в этом новом деле, а потом не все еще обдумал.
— Ну, что, что? — торопит, — раз задумал, значит, все будет в порядке. Я в тебя, Рокко, как в бога, верю. А насчет подготовки не беспокойся — не подведу. Чего только не приходилось делать — никогда тебя не подводила. Ты только скажи, что…
— Тише, перестань суетиться, — обрываю ее. — Ты-то, может, и не подведешь, а Утиный Нос, а Ру?
— Ну, Утиный Нос, если только надо действовать, — заверяет, — никогда не подведет!
— Я тоже так думаю. Больше того — в том, что я задумал, он особенно полезным окажется. А вот Ру?
— Ну, что ж, Ру… Ты и для нее найдешь работу. Лишней не будет. В крайнем случае втроем справимся. Так что за план? Скажи, наконец. Думаешь, когда прилетим, прорваться через кордон? Может, там этот японец поможет, в конце концов, деньги-то ему везем. Пусть подумает.
— Думать поздно. Если аэродром оцеплен. Если нас полиция ждет, японец не ждет. Миллионы миллионами, а жизнь дороже. Нет, Белинда, в Токио нам прилетать нельзя, — говорю решительно, — будем брать самолет!
Она таращит глаза и прикрывает рот ладошкой, как, наверное, супруга в мелодрамах, которую муж неожиданно застал со вздыхателем в саду.
— Самолет?
— Самолет, самолет, — говорю спокойно. — Ну, чего уставилась? Не мы первые, не мы последние. Сейчас стало очень модным. Скоро будут больше брать самолетов, чем банков. Завладеем машиной, повернем на Сингапур, на Цейлон, а еще лучше подальше, на какие-нибудь маленькие острова, с маленьким царьком, султаном, президентом, чертом-дьяволом. Один из наших чемоданов ему, чтоб дал убежище, остальные — нам. Переждем трудное время, а там видно будет. Ну, как?