Они грозят, что, если их требование не будет выполнено, они каждый час будут убивать одного пассажира. До тех пор, пока самолет не поднимется в воздух.
Только что, открыв двери, они выбросили из самолета труп человека.
Какие будут указания?
Что же происходило в те ночные часы на аэродроме далекого города?
К тому моменту, когда огромный лайнер, со свистом разрезая мрак, приземлялся на взлетной полосе, когда он несся по бетону, когда ревели, тормозя, двигатели, были приняты все возможные меры к его приему.
Но дело в том, что в сложной полетной обстановке, ночью, за короткий срок невозможно было перестроить расписание воздушного движения, и, выполняя требования преступников, ничего другого не оставалось, как посадить самолет на этот аэродром, могущий принимать ИЛ-62, но уже давно не делавший этого, поскольку существовали другие, куда более совершенные.
Посадить лайнер ночью на незнакомый и лишенный некоторого важного оборудования для ночной посадки аэродром да к тому же когда за спиной стоит человек с направленным на тебя пистолетом — нелегко даже очень опытному летчику.
Итак, совершенная первым пилотом посадка могла бы служить образцом работы в подобных обстоятельствах. И все же случилось повреждение. Лететь при нем можно, но безопасность полета намного снижена. И в этих условиях, выполняя требования налетчиков, перелетать Гималаи, а может, и океан, следовать неизвестным маршрутом, садиться на неизвестных, а возможно, неприспособленных к приему такого самолета аэродромах граничит с самоубийством. Летчик так и сказал рослому мужчине со шрамом возле уха и ледяным взглядом бесцветных глаз, главарю бандитов, насколько он понял.
— И наплевать, — ответил тот и усмехнулся, — вы должны понять, пилот, что, если мы окажемся в руках полиции, нам смертная казнь обеспечена. А так есть все же шансы спастись. Ясно? Это я к тому говорю, чтобы вы знали — терять нам нечего.
— Вам, может быть, нет, — пытался возразить летчик, — но ведь самолет набит пассажирами. Плевать вам на взрослых, так хоть детей пожалейте — их же двадцать семь.
— Вы что, идиот, — рассердился человек со шрамом, — или притворяетесь? При чем тут пассажиры, дети? Да я не двадцать семь двадцать семь миллионов детей готов отправить на тот свет, чтобы спасти свою шкуру. А вы мне — дети… Так вот, слушайте: если через час мы не поднимемся в воздух, я пробью башку одному из пассажиров. Еще через час — второму и не гарантирую, что это будет взрослый.
— Я должен сообщить о ситуации начальству. Без его разрешения я самолет в воздух в таком состоянии не подниму, — твердо заявил пилот.