— Сообщайте. И мои условия тоже.
К угрозам бандитов отнеслись недоверчиво.
А вот опасность полета беспокоила всех — ведь речь шла о жизни без малого двухсот человек.
Наступило томительное ожидание.
В ярко освещенном по требованию налетчиков салоне неподвижно и молча сидели пассажиры. На них словно напал столбняк. Лишь дети порой тихо плакали, что-то бормотали, большинство из них спали.
Белинда так же спокойно, как в первую минуту, стояла с пистолетом в руке в хвосте самолета. Казалось, ее не коснулись усталость и волнение. Равнодушный, но внимательный взгляд следил за каждым движением, за десятками затылков (пассажирам было приказано не оборачиваться).
А у первого ряда кресел стоял Утиный Нос, и его взгляд тоже непрерывно скользил по салону.
В отсеке возле пилотской кабины сидела на откидном стульчике Ру все с тем же япончонком на коленях. Ребенок безмятежно спал, посапывая носом и не ощущая пистолета, приставленного к его гладким, черным, подстриженным низкой челкой волосам.
С разрешения Рокко стюардессы унесли тело Наташи в кухню (чтобы не пугать пассажиров — они не хотели проходить салон) и, положив на расстеленное на полу одеяло, накрыли с головой другим.
Рокко стоял у входа в кабину летчиков и, нахмурив брови, внимательно следил за переговорами с аэродромным начальством.
— У них нет соответствующего горючего, — безразличным тоном сообщил пилот. — Для ИЛа необходимо особое, которого здесь нет.
Врал пилот или не врал? Рокко не разбирался в этих делах. В конце концов разные марки автомобилей требуют разных сортов бензина. Может быть, и у самолетов так?
— Скажите, чтобы подвезли! — приказал он.
— Везут, но на это требуется время.
— Сколько?
В ответ пилот молча пожал плечами.
Томительное ожидание продолжалось.
Неожиданно Рокко посмотрел на часы, неторопливо встал и нарочно громко сказал Ру:
— Если хоть один из летчиков перешагнет порог кабины, стреляй в мальчонку. И скажи мне, если кто-нибудь из них попробует говорить по радио.
Он вышел в салон, подошел к десятому ряду и жестом предложил поджарому, средних лет мужчине-парикмахеру, летевшему в Токио на конкурс, а по мнению Рокко агенту воздушной безопасности следовать за ним. Леруа при этом весь сжался, вобрав голову в плечи.
Они прошли к головной двери.
Рокко подозвал стюардессу и велел открыть дверь. Струя свежего ночного воздуха, напоенного ароматом дальних лесов, ворвалась в самолет.
Рокко спокойно повернул человека лицом к выходу, подвинул на край и выстрелил ему в затылок. Грохот выстрела гулко разнесся окрест.
Тело исчезло в ночи.