Я поблагодарила его, ободренная тем, что он согласился, вот так, сразу.
— И еще… я хотела…
— Зная вас, можно было догадаться, что одной просьбой дело не ограничится, — насмешливо заметил дон Алонсо.
— Прошу вас, дайте мне договорить. Не думайте, что мне легко сказать то, что я собираюсь.
В ответ он промолчал, показывая, что готов меня выслушать.
— Мне кажется всем уже довольно скандалов. И вам, и мне. Вы можете запереть меня в монастырь, уличив в супружеской неверности. Можете обвинить в суде. Но что-то мне подсказывает, вы предпочли бы обойтись без очередного ярмарочного представления. Поэтому я решила рискнуть и поговорить с вами: я могу принять постриг сама, по собственному желанию, и тогда скандала не будет. Но, вы правы, если думаете, что я поставлю свое условие.
— Какое же?
— Жанна останется вашей дочерью. Не перебивайте, дайте мне договорить, — добавила я, хотя он не успел ничего сказать. — Вы прекрасно знаете, какая судьба ждет незаконнорожденного ребенка. Тем более девочку. Она чудесный ребенок, и ни в чем не виновата. Виновата я. Видит бог, я хотела иметь детей в браке, но Господь послал мне свой дар, когда посчитал нужным. Король действительно ее отец. Я надеялась, я все делала, что бы он полюбил ее. Вы же сами видите, как она тянется к вам, к любому мужчине, готовому взять ее на руки… — я задохнулась от слез, и, отвернувшись, пыталась успокоиться. Мне нелегко было вслух сказать то, что я боялась признать даже наедине с собой.
Солнце уже клонилось к закату. Постепенно я успокаивалась, предоставив ветру осушать мои слезы. Дон Алонсо, молча, стоял за моей спиной. Наконец, я повернулась к нему и спросила, понимая, что продолжать говорить я не могу:
— Что вы хотели мне сказать?
Он окинул внимательным неспешным взглядом ломаную линию горизонта и так же неспешно произнес:
— Я хотел бы быть уверен, что во время моего отсутствия никто не заболеет, не заснет странным сном и не сбежит из замка, — он перевел взгляд на меня и продолжил: — Вы можете дать мне такую гарантию, мадам, или мне придется запереть вас на время отъезда?
Я склонила голову, признавая поражение.
— У меня нет выбора, и вы это знаете. Вам нечего опасаться, даю слово.
— Без уловок? — совершенно серьезно спросил он.
— Без уловок, — улыбнулась я сквозь слезы.
С первой проклюнувшейся зеленью, дон Алонсо поехал осматривать свои владения.
Из немногих растений, которые скудно зазеленели на склонах, почти все были мне не знакомы. Я с любопытством наблюдала за Хосефой, чистившей коренья на кухне и кидавшей их в бурлящий котел. Признаться, вкус у похлебки получился не самый приятный, но я заставила детей вычистить миски до донышка. Больше мне понравился салат из побегов молодого кустарника, их нарезали и ели сырыми.