Тут Эван вздрогнул и проговорил хрипловатым от волнения голосом:
— Скажите, ведь этот телескоп — он позволяет разглядеть то, что находится вдали?
— Да, совершенно верно, — кивнул Эльзар.
— Тогда я хотел бы — я мечтаю, увидеть один мир! Не знаю, поймёте ли вы, о чём я… Тот мир я увидел ещё давно, в детстве, и с тех пор мечтаю узнаю о нём побольше. Тенью разделён он на две половины — на светлую, и на тёмную, и на границе меж светом и тенью сияет дивная, живая драгоценность. Я не знаю, что это, но оно манит меня.
— Зато я знаю, — проговорил Эльзар. — Ведь оттуда родом мои родители.
— Расскажите!
— Сначала ты посмотришь, а потом я тебе расскажу. Итак, прошу к телескопу…
Испытывая чувство благоговения, Эван подошёл к телескопу, и, следуя пригласительному жесту Эльзара, уселся в стоявшее возле телескопа кресло. Затем левым глазом приник к окуляру.
И вот что увидел Эван:
Это была улица, ни в какое сравнение не идущая с узенькими, коротенькими улицами его родного поселения. Эван наблюдал улицу с высоты птичьего полёта, и чувствовал, какие громадные строения её окружают. По улице двигался необычайный, невиданный поток людей — казалось, что это грозная армия собралась в поход. Но нет — это не воины, а простые, хотя и необычайно для Эвана одетые люди, двигались там: и мужчины, и женщины, и дети…
По центру же улицы двигался поток вытянутых металлических предметов (тогда Эван ещё не знал, что эти предметы называются машинами).
Улица была бы плохо освещена, была бы погружена в вечный сумрак, если бы не многочисленные, разноцветные, переливчатые, мигающие огни, которые для Эвана тоже выглядели совершенно непривычно.
И всё же на все эти чудеса едва ли посмотрел Эван. Сразу же, как только взглянул он окуляр, увидел он широкополую шляпу. И сияла эта шляпа именно тем дивным, волшебным светом, который Эван впервые увидел её в детстве, когда вместе со Стефаном перешёл на тёмную сторону мира.
Да — это было то желанное сокровище, которое сияло на границе света и тьмы — самая желанная цель его путешествия.
А кто там был скрыт под этой шляпой? Эван не знал — ведь он смотрел сверху. Но всё же шляпа была женской, а, стало быть, и сокрыта была женщина. И вот воображение Эвана уже рисовало черты прекрасной незнакомки.
Затем произошло нечто непредвиденное, неожиданное. Должно быть, налетел порыв ветра и сорвал с головы широкополую шляпу.
Ладони Эвана уже некоторое время сжимали выступающие из трубы телескопа ручки. Он догадывался, что с помощью этих ручек и можно перемещать трубу. Боясь, что потеряет сияющую шляпу, юноша дёрнул, но дёрнул через чур сильно, в результате обзор сместился не на несколько метров, а на несколько километров.