— То есть, когда из бронзового ты становишься Радужным?
— Да.
— Значит, сейчас это не наш мир?
— Нет.
— Ставрас…
— Да?
— Ты родился Радужным?
— Нет. Бронзовым. Но стал Радужным, когда ушел в вечное путешествие тот, кто был им до меня.
— То есть, теперь, ты не совсем дракон?
— Точнее, совсем не дракон.
— Почему?
— Ну, к примеру, бронзовые драконы могут быть людьми довольно ограниченное время, если же они не расправляют крылья слишком долго, то могут очень сильно заболеть и умереть. Я же, наоборот, веками могу не нуждаться с драконьей ипостаси.
— А в Радужной?
— А Радужную я принимаю каждую ночь.
— А как же тогда на Вересковой Пустоши, ну, после моего обморока? Ты был лекарем.
— Вересковая Пустошь это мой мир, я тебе уже говорил.
— И что это значит?
— А почему ты ушел из дома?
— Потому что… — по инерции начал шут, но оборвал себя и быстро спрятал все воспоминания, как можно дальше.
Дракон глубоко вздохнул.
— Я думаю, будет честнее, если я расскажу тебе о своем мире, когда ты осмелишься рассказать мне о своем бегстве, согласен?
— Согласен, — опускаясь на камни рядом с ним и прижимаясь к его боку спиной, выдохнул шут. — А что там, в городе, ты не знаешь?
— Девочки с Веровеком наводят порядок. Кстати, твоего коллегу скрутили и теперь по моему совету держат в изолированном от людей помещении. Дом баронессы на осадном положении, так как боятся, что если придет кто-то, в ком нет твоих нитей, этот Лютикмилеш сможет подавить его волю и вырваться.
— Лютик, хоть и считается безобидным цветком, именно из его выжимки готовят очень опасный яд.
— Я знаю. А из ландыша, напротив, лекарство, — даже не видя оскала драконьей морды Шельм знал, что Ставрас улыбается.
— Почему ты выбрал меня? — очень тихо спросил он, запрокидывая голову и подставляя лицо ласковому солнцу.
— Потому что захотелось.
— Это не ответ.
— Ну, может, я решил еще раз попытать счастье с человеком.
— Хм, знаешь, мне амбиций не хватит возжелать в единоличное владение целое королевство. Меня вполне удовлетворяет шутовской колпак. Так что, оправдаться тем, что не хотел обезглавливать королевство, у тебя уже не получится.
— Ну да, тебя послушать, осталась самая малость, — протянул Ставрас, опустив тот факт, что Августу в самом начале амбиций тоже не хватало.
— Это какая?
— Убедить тебя, что тебе нравятся не только девушки, но и один конкретно взятый дракон.
— Который и не дракон вовсе?
— Ага.
— Ну, зная твои методы убеждения, может быть, у тебя и получится.
— Ну-ну, — скептически протянул Ставрас и неожиданно исчез.
То есть, это шуту показалось, что он исчез, и Шельм, не ожидавший такого подвоха, опрокинулся навзничь, лишившись опоры за спиной. Над ним склонился усмехающийся лекарь.