Он порылся в кармане, вытащил авторучку, но девушка твердо сказала:
— Нет.
Он озадаченно приподнял голову и спросил с обидой:
— Но почему?
— Телефон, если понадобится, я и в справочнике разыщу. Но, возможно, будет лучше, если я этого не сделаю.
— Почему?
— Не знаю. Вы мне нравитесь, но… на вас как будто порчу навели. Я не могу этого объяснить. Мне кажется, что вы вот-вот какой-то безумный фортель отколете.
— Вы думаете, что я чокнутый, — услышал он свой голос словно со стороны. — Ну и катитесь к дьяволу.
Она вылезла из машины. Он перегнулся через сиденье.
— Оливия…
— Может, меня вовсе не так зовут.
— Может. Позвоните, пожалуйста.
— Вы только полегче с этой хренотой, — предупредила она, указывая на блестящий пакетик. — Вы ведь и без того в облаках витаете.
— До свидания. Берегите себя.
— Беречь себя? Это что-то новенькое. — Снова горькая улыбка. — До свидания, мистер Доус. Спасибо. Кстати, в постели с вами здорово было. Это без дураков. До свидания.
Она захлопнула дверцу, пересекла шоссе номер 7 и остановилась на обочине автострады. Подняла большой палец. Ни одна из машин не остановилась. Убедившись, что дорога свободна, он развернулся и, помигав на прощание фарами, дал газу. Увидел в зеркальце заднего вида, как она помахала вслед.
Вот дуреха, подумал он, качая головой. Надо же быть такой самонадеянной.
И все же, включая радиоприемник, он увидел, что рука его дрожит.
Вернувшись в город, он выехал на автомагистраль и понесся по ней со скоростью семьдесят миль в час. Проехал миль двести. Однажды чуть не выкинул пакетик из фольги в окошко. В следующую минуту с трудом удержался, чтобы не проглотить таблетку прямо сейчас. Кончилось тем, что он упрятал пакетик во внутренний карман.
Добравшись до дома, он почувствовал себя абсолютно вымотанным, вконец опустошенным. Проклятая автомагистраль за день заметно продвинулась; еще две недели — и прачечную придется сносить. Тяжелая техника уже подтягивалась. Три дня назад Том Грейнджер поведал ему об этом странным голосом, позвонив почти ночью. Что ж, он проведет там целый день, наблюдая, как будут рушить здание, где он столько проработал. Возможно, даже прихватит с собой пакет с обедом.
Брат Мэри, который жил в Джексонвилле, прислал ей письмо. Ему еще не было известно об их размолвке. Он рассеянно отложил конверт в кипу почты для Мэри, которую уже давно забывал переслать по ее новому адресу.
Он привычно поставил разогревать в духовку замороженный ужин и подумал, не выпить ли. Решил, что не стоит. Он хотел вспомнить сексуальный эпизод с Оливией, посмаковать его, перебрать в памяти все сладостные нюансы. Выпьешь — и красочные картинки расплывутся, приобретут аляповатые, размытые очертания кадров из какого-нибудь порнофильма низкого пошиба. Нет, так он вспоминать не хотел.