- Где эта стервя... стервяшка... стервятниха... Стерва?
Мальчишка икнул.
- В покоях маркграфа.
Угадал!
- Стервятница! - вспомнил он... заходя в печально известную комнату. - Я слово вспоминал, - пояснил он обалдевшей от такого приема, графине. - Приветствую графиня.
- Ну наконец-то хоть кто-то, кто может объяснить мне, что происходит, - кивнула она на тело мужа, лежащее на постели. На лице - не капли скорби. А Барталамео бы по ней убивался.
- Идемте в кабинет, там магическая защита лучше.
- А здесь звуковая, - парировала графиня.
- Вы собираетесь кричать? - насмешливо приподнял он бровь, направляясь к двери.
И не то что бы ему было неприятно находиться рядом с трупом, Рейвар мог бы спокойно отужинать здесь и спать лечь, подвинув остывшее тело. В жизни и не такое бывало. Просто небольшой закуток, прямо за камином, и не смытая с пола кровь навивала не лучшие воспоминания.
В кабинете он занял уже привычное кресло, предварительно подложив под себя подушечку. Сидеть все еще очень больно. А вот женщина опустилась в кресло напротив, проигнорировав место своего мужа. Теперь уже бывшего мужа.
Маришат, томно вздохнула, попытавшись колыхнуть отсутствующим. На самом деле ни у кого не повернулся бы язык назвать эту женщину некрасивой. Большие серые глаза с томной поволокой, чувственная линия губ, четкие скулы. Темные волосы богато украшены лентами и заколками. Конечно не первая красавица графств, но и не приходилось удивляться количеству ее любовников. Одно в ней смущало - чрезмерная худоба. Маришат никогда не была пышкой, но в последнее время, в погоне за молодостью и красотой, вообще извела себя. Торчащие ключицы, и цыплячья шейка не вызывали никакого аппетита в полукровке. А если еще вспомнить о вате и других подкладках в лифе этой женщины... В общем, Рейвар никогда не входил в число мужчин, бросавшихся на кости.
"Это еще что за суповой набор? - спросила как-то Лиса, глядя на портрет жены Сендана. - Просто вешалка какая-то. Интересно на нее кто вешается?"
Когда он сказал, кто изображен на портрете, у девушки стало такое лицо, словно он открыл великую тайну... а она ее поняла.
Вот интересно, почему Барталамео боготворил свою тощую стерву жену, а вот мучить и истязать предпочитал хорошеньких молодых девушек в теле. Да еще и особо заводился от их невинности.
Хотя Лису не назовешь невинной. Только порой у нее было такое беззащитный вид, что одних он заставлял расправлять плечи и брать над девицей опеку, а других желать власти над ней. Обаяние хвисы явно не рассчитано на извращенцев и маньяков.