Топчутся Семен и Фалек на месте, нет сил ступить шаг, и нельзя обрекать себя на бесцельную гибель. Взял Семен за плечо оцепеневшего Фалека, с силой тряхнул:
— Пошли на площадь Теодора.
Около сборного пункта на площади Теодора стоит трамвай с лорой. Подгоняют полицаи евреев, усаживают в два ряда посередине платформы, спинами друг к другу. Следующий ряд садится на колени сидящих, затем еще ряд и так до самого края. Не обращают полицаи внимания ни на возраст, ни па пол.
Усадили мать на ноги семилетнего мальчика, к ней на ноги сел высокий костлявый мужчина. Сдавленный непосильным грузом мальчик кричит: «Ой, не могу, задыхаюсь!». Рвется мать и не может подняться. Заметил полицай непорядок — выстрелил в лицо женщине:
— Тихо, жиды, иначе перебьем и не будет нового жительства.
С площади Теодора Семен Лейбович и Фалек Краммер свернули на улицу Кушевича, подошли к еврейской больнице.
— Из этой больницы должны выручить Натана Горовица, — сообщает Семен.
— В этой больнице я работал санитаром, меня все знают.
— И очень хорошо, что знают. Был санитаром — стал полицейским, — у кого могут быть сомнения?
Рассказал Краммер, как главный врач больницы Гаркави спас от смерти Рахиль Певзнер, как помог другим.
— Доктор Гаркави все сделает, чтобы спасти Натана Горовица, — заявляет он с уверенностью.
Учащенно забилось сердце, когда свернули в знакомый подъезд. Дошли до палаты, откуда с Ефимом отнес в полицейский грузовик умирающего лудильщика Фроима. Жжет стыд, будто все это происходило сегодня. Поднялись еще на этаж, стучится Краммер в кабинет главврача.
В ответ раздалось знакомое, близкое:
— Заходите, пожалуйста!
Зашли, Гаркави встретил приветливо:
— Краммер? Рад видеть живым и здоровым! — Увидел полицейскую форму — отчужденно спросил: — Чем обязан посещению господ полицейских?
— Мы не полицейские! — отвечает Семен.
— Не полицейские! — подозрительно повторяет Гаркави. — А кто вы?
Нельзя терять ни секунды, предъявляет Краммер свое полицейское удостоверение:
— Читайте!
Ничего не понимает доктор Гаркави, вопросительно смотрит на Краммера.
— Я такой же полицейский, как Борух Зискин. Мы с Семеном — подпольщики, спасаем людей.
Никогда в жизни Фалек Краммер не говорил о себе с такой гордостью, как теперь. Особенно в этой больнице, особенно перед доктором Гаркави. Ушли страхи, и кажется, нет ничего невозможного.
По-новому разглядывает доктор Гаркави полицейскую форму, никогда не видел подпольщиков, не слышал, что такие имеются в гетто. А что они могут?.. Не зарубцевались и никогда не зарубцуются раны от мартовского побоища.