— Вы не в Москву едете? — с тревогой спросила Светлана.
— А тебе не все равно? — ответил он не сразу. — Сказала же, куда-нибудь.
Она не возражала. Может быть, это было даже хорошо. Уж во всяком случае язоновские холуи не сообразят поехать в этом направлении. Машина у них одна, простреленный «мерс» использовать не станут.
Когда водитель свернул на проселок и поехал параллельно шоссе, она заволновалась. Впереди виднелась черная полоса леса.
— Не суетись, — будто прочитал он ее мысли. — В Москву я еду, в Москву. На пересечении пост, а тачка не моя, понятно? Ни техпаспорта, ни доверенности.
— Вы что, угнали ее?
Он чуть сбавил скорость — трясло на ухабах. Усмехнулся.
— Ага, — сказал и протянул ей пачку «Кэмел». — Куришь?
Она взяла сигарету.
— Вы знаете, — осмелела она, прикурив, — у меня…
— Что? Денег нет? Это я догадался, что на тебе не заработаешь. Напали, сумочку забрали, снасильничать хотели, еле ушла, да?
— Примерно.
Он выехал на асфальт и больше не проронил ни слова. И только когда пересекли Кольцевую и оказались в Кунцево, спросил:
— Где тебя высадить-то?
— Где-нибудь у автомата.
— С газировкой, что ли?
Она улыбнулась через силу, отдавая дань его чувству юмора.
— Позвонить.
— А-а, — он оглянулся, перестроился на крайнюю правую полосу и притормозил у Кунцевского рынка, напротив длинного ряда телефонов-автоматов. — Станция Березай, кому надо вылезай. На жетончик-то нету, поди?
— Спасибо, — она взяла жетон. Захлопнув за собой дверцу, наклонилась к окошку: — За все спасибо.
— В Зарайск этот больше не суйся, — посоветовал он, включив левый поворот, — там одни бандиты живут.
Она помахала ему и пошла к телефону…
Это Евгений видел уже в зеркальце. Не меняя ряда, он медленно свернул за угол, запер машину и подошел к тыльной стороне автомата, по которому разговаривала Киреева.
«…Куда? Куда я такая? — вычислил он в многоголосице. — У меня на электричку денег нет… Кунцевский рынок, вроде… да… Время кончается, решай что-нибудь скорее!.. Туда нельзя, нет… Потом объясню… Потом!.. «Рабочий поселок»?.. Хорошо… А куда я денусь-то?.. Если не заберут».
Он видел ее ноги в джинсах, туфли на высоких каблуках. Каблуки зацокали к проезжей части. Евгений осторожно выглядывал из-за стеклянного колпака таксофона до тех пор, пока она, наконец, не сориентировалась и не направилась к железнодорожной платформе. Там она села на крайнюю скамью со стороны колеи, по которой шли электрички в направлении Белорусского вокзала, и стала ждать; на подошедшую вскоре электричку даже не взглянула.
«Не собирается же она сидеть здесь всю ночь?» — подумал Евгений. Он посмотрел на часы. Было половина одиннадцатого. Заранее присмотрев место на стоянке, откуда была видна платформа, вернулся за машиной. Если за Киреевой приедут на электричке, машину можно будет оставить здесь. Так или иначе, упустить ее сейчас — значит, потерять навсегда. Домой она вернется едва ли. Вести ее предстояло до конца, до того самого места, где она обретет убежище.