Когда я не сплю, я могу хотя бы немного отвлечься — почитать, посмотреть телевизор, послушать болтовню сестер. Но сны не оставляют мне выбора: я снова и снова вижу белый дом на холме и тени окружают меня, а потом набрасываются…
— Ну же, малыш, расскажи, что ты видел в том доме, — повторяет няня Элис и при этом странно улыбается.
Ни один взрослый, кроме нее, не соглашается говорить о белом особняке, что стоит на высоком холме на окраине города. Даже мой папа и папы моих друзей, так мужественно пахнущие сигарным дымом и пивом, приходя вечером с фабрики, делают вид, что не понимают, о чем идет речь, когда мы, дети, рассказываем им, что слышим женский плач, который раздается то громче, то тише, то доносится с далекого холма из-за города, то звучит совсем рядом и буквально разрывает барабанные перепонки. Наши родители уже больше не слышат этот плач, но они помнят его с детства — плач и крики людей, оказавшихся в беде и отчаянно умоляющих о помощи. Но никто не приходит к ним на выручку, и поэтому иногда в их голосах слышится злость. "Чушь какая!" — без конца твердят родители. Правда, при этом они изо всех сил стараются не смотреть нам в глаза.
В течение долгого времени после "происшествия со мной" (все жители города называли то, что случилось, именно так) я находился без сознания. Потом я очнулся, но был так слаб, что еще три месяца пролежал в больнице. Постепенно правая сторона моего тела пришла в норму, и маме разрешили забрать меня домой. Тут-то и начались расспросы. Все подряд интересовались не только "происшествием со мной", но и тем, что случилось с моим другом Пикерингом, — родители так и не нашли его. А теперь вот еще и сумасшедшая няня Элис хочет, чтобы я рассказал ей обо всем, что помню, и обо всем, что вижу в кошмарных снах. Если честно, сейчас я и сам уже не знаю, что было со мной наяву, а что просто привиделось в бреду и кошмарах.
Мы часто говорили о том, что нам непременно надо как-нибудь туда наведаться. Все мальчишки в городе так говорили. Нам с Ричи и Пикерингом хотелось, чтобы нас считали самыми смелыми в школе. Для этого надо было пробраться в белый особняк и принести оттуда что-нибудь в доказательство того, что мы и впрямь там были, а не просто поглазели на дом из-за ограды. Уж мы-то знали, что большинство героев прежних лет именно этим и ограничивались.
Ходили слухи, что когда-то этот особняк и сад возле него принадлежали старинному богатому роду, владевшему местной фабрикой, и всеми землями в округе, и всеми нашими домами, и нашим городом, и нашими предками. Еще рассказывали, будто этот дом был построен на месте древнего источника и земля, на которой стоит здание, проклята. Учителя в школе говорили, что когда-то в доме располагался госпиталь, поэтому там до сих пор полным-полно всяких микробов. А мой папа объяснял мне, что раньше в этом здании был приют для умалишенных, но лет сто назад он закрылся и с тех пор здание пустует и ветшает, потому что на его реставрацию у города нет средств. Детям опасно туда ходить: вдруг пол провалится или потолочная балка упадет. Няня Элис говорит, что этот дом — "место, куда приходят ангелы". Но мы-то точно знаем, что в этом доме должно находиться все, что когда-то бесследно пропало. На каждой улице нашего города есть семьи, у которых пропали дети или домашние животные. Полицейские даже проводили обыск в особняке, но безрезультатно. Никто уже и не помнит, когда в последний раз открывались парадные ворота перед этим домом.