Эрик бесконечно долго смотрел в потолок, и как же ему хотелось посмотреть на что-то, ну хоть на что-нибудь другое! Но повернуть голову не удавалось — она была словно зажата в тиски. Пошевелить он мог только руками, и то лишь от локтя и ниже. Обнаружилось, что когда он поднимает руки на максимально доступную высоту, то видит кончики пальцев. Периодически Эрик покачивал в воздухе руками и сам себе демонстрировал, что пусть хоть немного, но все же тело его слушается.
Остальная часть тела не повиновалась ему, при малейшей попытке шелохнуться создавалось ощущение, что его словно придавили сверху и к тому же удерживают в нужном положении снизу. Из-за давления на грудь дышать было очень сложно. Эрик понял, что, если заставить себя расслабиться, дышать станет легче, просто надо делать неглубокие вдохи, но не так-то просто расслабиться физически, когда пребываешь в состоянии крайнего смятения. Он был один, растерян и никак не мог понять, как тут очутился. В памяти случился провал.
Он сидел в маленькой комнатке недалеко от лифта, который привез его на пятый этаж. Над дверью горела надпись "Аварийный выход". Для забора крови на анализ Эрик протянул руку врачу в белом халате, который сказал, что это необходимо сделать для его же собственного спокойствия, поэтому пришлось снять пиджак и с готовностью закатать рукав. Затем он очнулся здесь, крепко-накрепко зафиксированный на твердой высоченной кровати, нос едва ли не упирается в потолок, и от этого в поле зрения оказывается лишь маленький кусочек потолка. Большая палата или маленькая — неведомо.
Эрик понятия не имел, сколько времени прошло между тем, как он вырубился и очнулся. Но он был голоден как волк, значит, пропустил несколько приемов пищи. В поле зрения попадали какие-то трубки, вероятно воткнутые в его тело, но ни одна из них не несла капельное питание. Эту догадку, протестующее урча и бурля, подтверждал желудок.
В палате раздавались лишь недовольное бурчание живота и неровное дыхание Эрика. Больше — ни звука. Значит, он в палате один, какой бы большой или маленькой она ни была. И по-прежнему все в том же плачевном, недвижимом состоянии с тех пор, как пришел в сознание. Сколько же времени он так лежит? Ему казалось, что прошло много-много часов.
Эрик безуспешно пытался заснуть, чтобы хоть как-то убить время. Послышались шаги, тихо приближающиеся к его постели. Наверняка кто-то шел в таких же парусиновых туфлях на резиновой подошве, которые он давеча видел на том мужчине под огромным куполом.
Звук шагов приблизился вплотную и смолк. Женский голос произнес: