Справившись с иглами, Эрик встал и, покачиваясь, побрел прочь от своей кровати.
— Может, так, а возможно, и нет. Но вот в чем я уверен наверняка: Стренгхейвер в любом случае прикажет отключить нас от всех аппаратов, причем скорее раньше, чем позже.
— Ну да, мы же "зеленые". Мне тоже пришло в голову, что такую возможность никак нельзя исключать.
— Не просто возможность. Ты же слышал, что сказала Стренгхейвер. Так что это неизбежность.
Добраться до третьей кровати оказалось не так сложно, как казалось вначале. Эрик уселся в изножье, где по-прежнему продолжалась непонятная суматоха и возня. Вытащив уголок одеяла из-под матраса, он осторожно приподнял его.
Там оказались две крысы: одна на другой. Нижний грызун сидел смирно, и Эрику показалось, что на его мордочке застыло задумчивое выражение смирения, как на лице монашки. Верхний же яростно сгорбился и усердно работал всем телом, выражение его усатой морды было совсем другое. Зверек посмотрел вверх, на Эрика, оскалился и рыкнул, затем словно забыл про него и продолжал заниматься своим делом.
— Здесь парочка, — отчитался в наблюдениях Эрик. — Огромные! Знаешь, чем они занимаются?
— Лучше скажи, как он?
Эрик приподнял одеяло еще немного.
— О боже! — вырвалось у него, а левая рука непроизвольно взметнулась вверх, чтобы зажать рот.
Быстро опустив одеяло на место, он вспугнул крыс и, ошеломленный, пошатываясь, встал на ноги.
— Что, нехорошо? — поинтересовался любитель митингов.
— Если он еще не мертв, то уж лучше бы умер.
Обойдя вокруг постели, Эрик склонился к усохшему человечку — наклоняться было мучительно больно — и внимательно вгляделся в лицо страдальца.
— Как он выглядит?
Эрик, на мгновение потерявший дар речи, лишь покачал головой.
— Что, так плохо?
— Мне показалось, что я, быть может, знаю этого человека.
— И что?
— Никак не могу понять. Наверное, ошибся.
Эрик вернулся к своей кровати и сел на сухой краешек, еще не пропитавшийся жидкостью, вытекавшей из одной капельницы. Внимательно осмотрел свое тело, абсолютно голое за исключением повязок на груди и животе, и увидел, что проделанные в нем маленькие дырочки кровоточат не так сильно. А некоторые уже заживали. Пока он чувствовал себя весьма сносно. Конечно, он был очень слаб, но зато голова соображала гораздо лучше, чем прежде.
Эрик и не заметил, что за последние полчаса в коридоре бурлила жизнь, оттуда доносились все возрастающий шум и разговоры. Он уже было собрался приоткрыть дверь и выглянуть наружу, чтобы понять причину такого гвалта, когда обе створки внезапно распахнулись прямо перед его носом и в палату, двигаясь прямо на него, вкатилась тележка с большими чемоданами, принадлежащими — сразу видно — очень состоятельным людям. Толкающий весь этот груз санитар согнулся чуть ли не вдвое и поднял голову, только когда собрался загнать тележку в заранее выбранное место между стеной и кроватью. Тележка катилась прямо на Эрика, которому пришлось неловко отскочить и спешно забиться в угол, но санитар все равно не смог заметить его, потому что был невысок ростом, а груда багажа возвышалась огромной горой. К счастью, тележка остановилась в футе от стены. Эрик боялся, что если она врежется в него, то швы разойдутся и его просто-напросто буквально разорвет пополам.