— Голубя принеси, Степан. Баловаться будете, загубите птицу.
Степан, видно, ждал этих слов. Он жалобно сморщил лоб и схватил бабку Варвару за руку:
— Оставь нам голубя! Ну, оставь хоть на три денька, ничего мы ему не сделаем. Окажи милость!
— Конечно, оставь, Варвара, — посоветовал я женщине.
— Ну, бог с вами, — согласилась довольная рыбачка.
Через два дня на горизонте появились еле заметные точки: рыбацкая флотилия шла к родному берегу.
Весь посёлок высыпал к морю. Плач, смех, громкие разговоры — всё слилось в неровный гул, в славную музыку, которой встречает рыбаков своя земля.
Одним из первых выскочил на берег широкоплечий красавец, с глубоко посаженными глазами, с небольшой русой бородкой, и кинулся к Варваре. Но прежде чем он подбежал к матери, возле него оказался Степан и повис на шее у рыбака.
— Да ты что, Степан? — силясь вырваться из цепких объятий мальчишки, засмеялся Григорий. — Чай, я не барышня, а ты не кавалер! Чего это тебя развезло?
Когда к Григорию, тяжело ступая по прибрежной гальке, подошла мать, Степан успел сообщить рыбаку всё, что было необходимо.
— Спасибо, Стёпушка! — весело крикнул Григорий вслед мальчику, бросившемуся к своему отцу и брату. — Спасибо, пионерия!
Ночью, когда утомлённая встречей женщина впервые за весь месяц спала спокойно, Григорий сказал мне, огорчённо покачивая головой:
— Не прилетели голуби-то. Как же так, а?
— Путаются, должно быть. Впервые в такую даль отправились. Может, и придут ещё.
— Знаешь что? — тряхнул головой Григорий. — Пойдём к морю, вдруг и увидим их.
Мы сели с молодым рыбаком на тот же выступ скалы, на котором сидела его мать, и стали вглядываться в даль.
— Хорошо всё же у нас, в Студёном море, — сказал Григорий, раскуривая такую же, как у матери, вересковую трубочку. — Любит оно верных людей. Любит!
Он помолчал.
— Можно бы и раньше прийти к берегу, да под самый конец на косяк сельдяной наткнулись. Как тут уйдёшь? Ну и потрепало маленько. Не без этого.
Через полчаса, вздохнув, Григорий поднялся и кивнул мне:
— Нету их. Пойдём спать.
Мы уже подходили к избе, когда в стороне, противоположной берегу, заметили голубей. Они приближались к посёлку на небольшой высоте, тяжело перебирая крыльями. Не успели птицы сделать и круга над посёлком, как рядом с нами вырос Степан со всей своей компанией. Он молча смеющимися глазами следил за птицами, и торжественное выражение не сходило с его лица.
Григорий открыл дверь в сени, и голуби, зайдя в избу, сейчас же бросились к воде и корму. Рыбак взял одну из птиц и снял с её ноги записку. На небольшом листочке бумаги быстрым мелким почерком Григория было написано: