— О-о Бог Неба! — раздался в мертвой тишине зычный голос Урака. — О всемогущий Тенгри-хан! — он простер руки к солнцу. — Мы, черви земли, униженно молим тебя простить нас за случайную гибель сына твоего, дозорного Неба — гордого беркута!
В едином порыве все хазары и печенеги слово в слово повторили призыв кагана-беки к богу Неба. Все! И язычники, и иудеи, и христиане, и мусульмане! Потому что непочтение к Тенгри-хану могло повлечь за собой смертную кару. И за примером далеко не ходить — вон он, на вершине холма, со стрелой в сердце!
— О-о Бог Неба! Человек, дерзнувший поднять руку на святую птицу, идет к тебе для справедливого суда по воле всех нас, твоих смиренных рабов! Прими крылатого сына своего, царя всех птиц! Не гневайся на нас! Ниспошли нам благоденствие на этой земле и божественной волей своей дай нам мужество в битвах и победу над урусами!
Урак принял факел от жреца и положил его к подножию трона. Пламя быстро охватило сухое дерево. Каган-беки и жрецы отступили на семь ритуальных шагов.
От нестерпимого жара руки мертвого ал-арсия поднялись вместе с пылающим орлом. Казалось, что объятая пламенем птица машет крыльями, летя в неведомую даль. Добрый знак — Тенгри-хан принимает жертву! Кочевники радостно зашумели.
Вскоре в разгуле пламени уже нельзя было что-либо различить. Огонь хлестал вверх и в безветрии был похож на гигантский цветок, живой и веселый...
Вдруг толпа ахнула. Устремив персты вверх, люди вопили от восторга — над курганом, в голубой высоте, величественно парил беркут!
Многие истинно верующие в этот миг заколебались: аллах аллахом, а могущество древнего бога кочевников Тенгри-хана вот оно, налицо!
Когда костер прогорел, тысячи воинов без шлемов с опущенными головами чередой в несколько рядов пошли через вершину кургана, и каждый высыпал на прах орла и ал-арсия щит земли.
Каган-беки Урак сидел на тонконогом Кара-Балаше, погруженный в свои мысли.
...Более десяти лет спокойно смотрел он в сторону Урусии. Но страшного лесного медведя все время дразнил и тыкал копьем в бок жадный и свирепый тумен-тархан Харук. Один из его последних набегов на земли урусов был особенно жестоким. Десять тысяч воинов тархана на несколько дней осадили Куяву. Но в тот год никто из них не вернулся к своим очагам — тумен пропал без вести. Сам Харук возвратился только через три года, оплатив свою свободу десятью тысячами золотых динаров.
Тогда Урак не придал этой потере особого значения — Харук тархан всегда был дрянным полководцем.
Пять лет назад Харук решил, наконец, рассчитаться за давний позор поражения и снова вторгся в пределы Урусии. Через неделю незадачливый тархан принес на плечах своего разбитого воинства беду в земли Хазарии — урусы обрушили огонь и меч на хазарские станы. Впереди пяти тысяч закованных в броню богатуров ехал юный сын каганши Ольги — коназ Святосляб!