Сейчас Асмид-эльтебер временно замещал погибшего визиря Сарке. Хитрый царедворец, родственник ишана Хаджи-Мамеда, он осторожно, но верно шел к своей цели и сейчас, стоя у трона Непобедимого, ждал от него милости или кары.
— Говори! — коротко бросил каган-беки.
— Буря сбила все шатры на холмах. Стоят только те, что поставлены в лощинах. Повалило много печенежских повозок. Харачу-печенеги бросились на наш тумен. Разбойники рассеяны, несколько сотен их зарублено. Повозки отбиты...
— Если буря продлится до утра, — криком прервал его каган, — то она смоет нас, как сухой навоз, с подноса Вселенной! Асмид-эльтебер, прикажи ал-арсиям и тургудам не дремать! Пусть рубят всякого, кто без моего позволения приблизится к шатру. А сейчас позови ко мне ближних советников моих.
— Слушаю и повинуюсь с почтением, о Карающий! — наградил кагана новым именем Асмид и тотчас вышел...
Сегесан-хан появился с забинтованной, висящей на перевязи рукой.
— Стихию, ниспосланную аллахом, нам, смертным, не остановить, — глубокомысленно изрек оправившийся от страха каган и распорядился: — Пусть приготовят дастархан! Да позови танцовщиц, пусть музыканты заглушат своей игрой грубую песню бури. А пока найди мне ишана Хаджи-Мамеда...
Ишан Хаджи-Мамсд, войдя, низко склонился у подножия трона. Урак минуту разглядывал его с неприязнью. Он превосходно понимал, кто перед ним: ни один самый преданный тумен воинов не спасет его, если этот человек пустит стрелу беды. За спиной ишана стояла толпа завистливых и жадных до золота ханов. Все они только и ждут чтобы камень несчастья попал под ноги Непобедимого. Тогда они стаей набросятся на него, как шакалы на издыхающего льва. И первым, кто вцепится ему в горло, будет этот смиренный служитель Лаха...
Когда же Хаджи-Мамед поднял на кагана-беки кроткий взор свой, лицо Урака вмиг преобразилось.
— Мудрейший, — сладко пропел он, — я призвал тебя для очень важного дела... Прошу истолковать мне это грозное предзнаменование. Следует ли нам завтра штурмовать Куяву или лучше отступить в Хазарию, что бы избежать непоправимой беды?
Ишан Хаджи-Мамед потупился — давать советы кагану-беки опасно. Неверный совет мог стоить головы. Но...
— Буря с севера, — задумчиво начал он, — это последний злобный и бессильный удар урусских богов. Что может сделать он нам? Повалить сотню шатров, опрокинуть десяток повозок! Знак Аллаха Милостивого, Милосердного предсказывает нашу победу. Завтра Поутру буря стихнет, синее небо осветится солнцем. Но тепло не придет, и это хорошо. Ибо жара будет мешать нашим богатурам и битве. Прими предсказание это, как слово Аллаха Всемогущего и Всепобеждающего.