За спиной бек-ханов огромное багряное солнце погружалось в лиловый мрак туч: Подол и все вокруг было окрашено в кровавый цвет — и ладьи, и многочисленные постройки, и крепость Замятия на берегу Днепра, и даже дальний лес за рекой. Неподвижная гладь воды была похожа на раскаленную сталь.
— Если всем нам разом ударить в одном месте, кумвары урусов не устоят, — вслух подумал Куря.
— Бурдюки есть у всех воинов, — поддержал его Илдей. — Но, брат, половина батыров не доберется до того берега.
— М-да...
На Подоле один за другим полыхнули тысячи костров. На фоне пламени замелькали далекие тени.
— Паршивый гусь Урак только и ждет, чтобы телами наших воинов мы устелили ему дорогу к урусским сокровищам! — зло процедил Куря. — Пусть он завтра у Звенигорода положит половину своих трусливых погонщиков коров, тогда мы посмотрим, что нам делать.
Бек-ханы сошли со стены, продолжая разговаривать, спустились по крутому склону в глубокую балку, сели на коней и поднялись на Воиново поле.
— Урак закрыл нам дорогу в степь своими туменами, — скрипнул зубами Куря.
Илдей не успел ответить. Порыв ветра страшной силы едва не опрокинул бек-ханов вместе с конями. В боевом стане степняков раздался вой и визг заметавшихся в страхе людей и лошадей. Через мгновение нарастающий грохот заставил вздрогнуть печенежских вождей — испуганный табун мчался прямо на них. Куря понял, что сейчас он будет сброшен с обрыва и, гикнув, погнал своего жеребца в сторону. Илдей понял другое: еще миг — и этот табун превратится в груду кровавого мяса на дне каменистой балки. Рискуя быть раздавленным, он поскакал навстречу несущимся в панике животным. В пятидесяти шагах от них бек-хан лихо развернулся на месте и во весь опор полетел впереди табуна, постепенно отворачивая своего коня вправо от обрыва.
И все же крайний косяк задел кромку оврага и на каменистом дне его завизжали покалеченные лошади.
Но основная часть табуна была спасена и мчалась теперь мимо стен Вышнеграда. Руссы открыли по нему частую стрельбу из луков и камнеметов...
Стрела ударила Илдея в бок, прорвав кольчугу. Бек-хан вырвал ее вместе с куском-мяса. Рана оказалась неглубокой, печенег выругался, схватил лук и в ярости произвел ответный выстрел.
Вблизи хазарского стана печенеги попытались перехватить лошадей, но они ворвались в скопище шатров, свалив ограду. Сотни три печенегов ринулись следом и прихватили немало добра, в том числе и четыре повозки из личного обоза кагана-беки Урака. И хотя дсмид-эльтебер доложил властелину, что они отбиты, это было не так — повозки бесследно исчезли в массе кибиток печенежского стана. А искать их там не решился бы самый отчаянный смельчак. Для хазар эта потеря была каплей в море, и Асмид справедливо полагал, что Непобедимый просто не заметит урона...