Но царь Феодор старался не поддаться, не подчиниться влиянию всех этих непрошенных, корыстных доброжелателей… Ему хотелось вызвать доктора Данилу на решительное объяснение, прежде чемсделать последний шаг — назначить день свадьбы… И вот он, рано утром, приказал позвать к себе доктора Данилу, назначив ему час после обедни…
— Еще чуть свет уехал в Преображенское, — докладывают царю ближние бояре.
— В Преображенское? Без спроса, без дозволения?
— Что ему спрос! Он там теперь и днюет, и ночует! — докладывали царю услужливые его думцы и советники.
Ядовитая стрела впилась в сердце царя Феодора; но он сдержался и смолчал, стараясь тщательно скрыть то, что в его сердце происходило.
Два часа спустя, он снова послал стольника в дом доктора Данилы, и стольник возвратился с тою же вестью:
— Домой еще дохтур не бывал! Да и домашше не знают, будет ли сегодня.
Чаша терпения царя уже готова была переполниться; гнев и нетерпение начинали брать верх над всеми остальными чувствами. Он отдал спокойным холодным тоном приказ:
«Дохтору Даниле быть ко мне завтра чем свет!»
* * *
На другой день фон-Хаден явился к вставанью царя, и из отношения к нему царской служни сразу убедился в том, что его положение при дворе сильно поколеблено. Те, которые кланялись ему прежде в пояс, теперь едва кивали головами; а те, которые прежде благосклонно кивали головами, теперь на него не смотрели или пускали взгляд как-то мимо его. На просьбу доложить государю о приходе доктора по его приказу, фон-Хадену отвечали даже весьма грубо:
— Постоишь, пообождешь… Твое не спешное дело.
На вторичную просьбу доктора о том же ему сказали:
— Царь молится… У него в моленной заутреня… Как отмолится, да поотдохнет, тогда и доложим…
И так часа два продержали доктора Данилу на ногах, на площадке перед входом в переднюю, и ходили, и сновали мимо его, как бы не замечая даже его присутствия… Наконец, стольник вышел и пригласил доктора в переднюю государеву — и там заставил его еще ждать, пока он был позван в опочивальню.
Переступив порог опочивальни и отвешивая обычный низкий поклон государю, доктор уже успел заметить, что «немилость» его написана на сумрачном и бледном лице юного царя.
Царь ответил на поклон доктора Данилы едва приметным кивком головы, а высокие и сановитые дядьки его, Хитрово и Куракин, только многозначительно переглянулись между собою.
— Что это значит, дохтур Данило? Я дважды за тобой посылал вчера — и ты ко мне не мог явиться? — сказал царь холодно.
— Государь всемилостивейший! От раннего утра и до вечера не мог отойти от больного царевича Петра…