Старик Хольцшуэр, которого рассердило высокомерие мастера Мартина, возразил, что червонцы его стоят ровно столько же, сколько и епископские, и что он за свои деньги, которые платит чистоганом, и в другом месте сможет достать хорошую вещь. Мастер Мартин, охваченный гневом, с трудом сдерживался, не смея оскорбить старого, почитаемого и магистратом и всеми горожанами господина Хольцшуэра. Но в эту минуту Конрад стал сильнее ударять колотушкой, так что все задрожало и затрещало. Тут мастер Мартин дал волю своему гневу и громко закричал:
- Конрад, болван, что это ты колотишь, будто ничего не видишь? Бочку хочешь мне разбить?
- Ого! - воскликнул Конрад, оглянувшись на хозяина и окинув его дерзким взором. - Ого! А почему бы и нет, горе ты мастер!
И с этими словами он с такой страшной силой ударил по бочке, что самый крепкий обруч задребезжал, лопнул и сшиб Рейнхольда с узкого помоста, а по глухому звону слышно было, что треснула и еще одна доска. Вне себя от гнева и ярости мастер Мартин подбежал, вырвал у Валентина доску, которую тот строгал, и, громко закричав: "Пес проклятый!" - сильно ударил Конрада по спине. Конрад, почувствовав удар, быстро обернулся и несколько мгновений стоял неподвижно, как будто ничего не соображая, но потом глаза его засверкали дикой яростью, он заскрежетал зубами, проревел: "Драться?!" - и одним прыжком соскочил с помоста, быстро схватил лежавший на полу скобель и нанес хозяину такой удар, который, наверно, раскроил бы ему голову, если бы Фридрих не оттащил Мартина в сторону, так что скобель задел только руку; из раны тотчас же хлынула кровь. Мартин, толстый и беспомощный, потерял равновесие и, задев верстак, за которым работал ученик, повалился наземь. Все теперь бросились на рассвирепевшего Конрада, который, размахивая окровавленным скобелем, страшным голосом завопил или, скорее, заревел: "В преисподнюю его! В преисподнюю!" С исполинскою силою оттолкнул он всех, размахнулся для второго удара и, уж без сомнения, прикончил бы бедного хозяина, который, лежа на земле, стонал и задыхался, как вдруг, смертельно бледная от испуга, в мастерскую вбежала Роза. Конрад, едва увидел ее, остановился с высоко поднятым скобелем, будто окаменел - превратился в статую. Потом он отбросил скобель, всплеснул руками, скрестил их на груди и, воскликнув голосом, который каждому проник прямо в душу: "О боже праведный, что я наделал!" - выбежал из мастерской. Никто не подумал преследовать его.
Теперь с превеликим трудом подняли бедного мастера Мартина, однако оказалось, что скобель попал только в мякоть руки и что рана вовсе не опасна. Старика Хольцшуэра, которого мастер Мартин в своем падении увлек за собой, теперь тоже вытащили из-под стружек и, сколько можно было, успокоили детей Марты, которые не переставая кричали и плакали о добром дяде Мартине. А тот был совсем ошеломлен и говорил, что только бы чертов подмастерье не погубил его прекрасную бочку, а рана его не так и беспокоит.