Лица почтенных мастеров, заметно нахмурившиеся во время надменной речи мастера Мартина, теперь прояснились, и глухое молчание сменилось оживленной болтовней, причем немало слов было сказано о высоких заслугах господина Мартина и его превосходном погребе.
Все обещали прийти в воскресенье и протягивали руки новоизбранному свещеносцу, который с чувством пожимал их, а некоторых мастеров слегка еще и прижимал к своему животу, как если бы собирался их обнять. Расстались веселые и довольные.
О ТОМ,
ЧТО ДАЛЕЕ ПРОИСХОДИЛО
В ДОМЕ МАСТЕРА МАРТИНА
Чтобы попасть к своему жилищу, советник магистрата Якобус Паумгартнер должен был пройти мимо дома мастера Мартина. Когда оба они, Паумгартнер и Мартин, поравнялись с дверью этого дома и Паумгартнер собрался уж было дальше, мастер Мартин снял свою шапочку и, почтительно отвесив поклон, такой низкий, какой только мог отвесить, молвил советнику:
- Ах, только бы вы не погнушались зайти на часок в мой жалкий домишко, дорогой и достойный господин мой! Уж не откажите, порадуйте и утешьте меня вашими мудрыми речами.
- Что же, любезный мастер Мартин, - улыбаясь, ответил Паумгартнер, посидеть у вас я рад, только почему это ваш дом вы называете жалким домишкой? Я же знаю, что по убранству и драгоценной утвари с ним не сравнятся дома наших самых богатых горожан! Ведь вы совсем недавно отстроили его, и он стал украшением нашего славного имперского города, а о внутренней отделке я и не говорю - ею мог бы гордиться и дворянин!
Старый Паумгартнер был прав, ибо, как только отворялась дверь, до блеска начищенная воском, с пышными медными украшениями, вы оказывались в просторных сенях, где пол был выложен плитками, где на стенах висели картины, где стояли искусно сделанные шкафы и стулья и все напоминало убранный по-праздничному зал. И каждый охотно подчинялся приказанию в стихах, которые были начертаны на дощечке, висевшей возле самой двери:
Кому нужда на порог ступить,
Тот должен в чистой обуви быть,
Но то пусть пыль с башмаков стряхнет,
Чтоб не вышло потом хлопот.
А толковых учить ни к чему,
Знают сами порядок в дому.
День был жаркий, с наступлением сумерек и в комнате стало душно, поэтому своего благородного гостя мастер Мартин повел в просторную и прохладную "чистую поварню". Так называлась тогда в домах богатых горожан комната, которую только для виду отделывали наподобие кухни и украшали всякого рода дорогой хозяйственной утварью, не служившей для приготовления пищи. Мастер Мартин, как только вошел сюда, громко крикнул:
- Роза! Роза!
Тотчас же отворилась дверь, и в комнату вошла Роза, единственная дочь мастера Мартина.