В Слупске «читают Вишневского». Это к комментариям к Щуке. Знаю это также от моих студентов. Сначала я подписываю зачетки, а потом и свои книги. Отсюда и мое знание. Я все думал, сколько же из студенток, которым я подписал книги, феминистки. Как-то раз в перерыве между лекциями я даже спросил. И не получил ни одного конкретного ответа. Эти юные женщины (но уже не наивная молодежь: я веду занятия на четвертом курсе) просто не интересуются феминизмом. Только одна из них (то есть из пятидесяти шести) громко заявила, что она феминистка. Но не стала отождествлять себя ни с тобой, ни с Дунин, ни с Графф, ни со Щукой. А поскольку она «высказалась», я использовал ее (интеллектуально) и стал раскручивать тему. Она заявила нечто весьма характерное: феминистки в Польше напоминают ей маленьких девочек, которых заперли на ключ в каморке. Они топают ножками, стучат в дверь, но ничего, кроме приглушенного шума, из-за двери не доносится. Они инфантильны, а порой и неловки, когда ведут себя как раздраженные «суфражистки в критические дни». Особенно те, что, уже будучи матронами феминизма, «разыгрывают из себя олицетворение вечной молодости, напяливают на себя маечки с изображением Мадонны». Кроме того (это она мне тоже сказала), феминизм не нуждается в руководительницах, потому что тогда он становится подозрительно элитарным и перерождается в нечто, что можно воспринимать как политику. А политика в Польше лживая и ассоциируется только с «грязью и комиссиями». Она сама хоть и феминистка, но любит, когда мужчина целует ей руку при встрече, и не видит ничего плохого в том, что будет гладить ему рубашки. При условии, что, если возникнет необходимость, он возьмет отпуск по уходу за их заболевшим ребенком, а ей позволит «делать карьеру». Ради общего блага. Я знаю, что мои книги читают в основном женщины. Я знаю это из полученных мною семнадцати тысяч мэйлов, свыше 72 % из них отправили женщины. Пожилые, молодые, из Польши и из-за границы, женщины с учеными степенями университетов, госслужащие, парикмахерши, кухарки, уборщицы, домохозяйки, продавщицы, студентки и ученицы. Каждый из этих мэйлов был своего рода рецензией. Одни состояли из единственной фразы, другие из четырех страниц. Я не вижу ни малейшей рациональной причины, чтобы мнение «критикессы из телевизора» было хоть в чем-нибудь более важным и ценным, чем мнение каждой из этих женщин. Если бы я так взвешивал эти мнения, то был бы антифеминистом. А как ты сама прекрасно знаешь, таковым я не являюсь. Ты увидела это точно в нашем интервью для журнала «Pani» (январь 2004), которое провокационно назвала «Раздеть феминистку». С сегодняшнего дня я знаю, что есть и такие феминистки, которых я хотел бы не раздеть, а одеть. Лучше всего в смирительные рубашки.