— Дело ваше, но не советую, — громко сказал Штейнхауэр, нарочито обращаясь к Юргену. Он не смел давать советы старшим офицерам. — Эта тарарайка — не лучшее средство передвижения по городу, полному вооруженных бандитов.
— Рады бы на танке, да нету, — откликнулся Красавчик.
— Танк — тоже не лучшее.
— Что лучшее? — спросил Юрген.
— Трамвай, — со смехом ответил Штейнхауэр, — одиннадцатый номер.
Он похлопал себя рукой по ногам. Но они и без этого его поняли. Они рассмеялись в ответ.
— В колонну по два! За мной! — скомандовал Фрике.
Он умел прислушиваться к советам младших по чину, если они были высказаны в тактичной форме. И не считал зазорным следовать им, если они совпадали с его собственным здравым смыслом. Им повезло с командиром. Далеко не все были такими. Это касалось и здравого ума. У многих офицеров он если и был, то сильно отличался от их солдатского здравого ума. Таким был капитан Россель, они еще не успели забыть о нем.
Как ни хорош был подполковник Фрике, но у него в голове были свои тараканы. Вермахт превыше всего! Солдаты вермахта, его солдаты, были на голову выше эсэсовских браконьеров. Они доказывали это тем, что шли ровным строем посреди улицы. Они не кланялись пулям, свистевшим над их головами. Впрочем, пуль было немного, если быть совсем точным — всего две. Об этом не стоило даже упоминать. Возьми далекий стрелок прицел чуть пониже, они бы недосчитались двух товарищей. Это был привычный риск.
После перекрестка, где над ними просвистели пули, колонна разделилась надвое, одна половина пошла гуськом по правому тротуару, вторая — по левому. Это был четкий маневр.
На следующем перекрестке они увидели развороченный взрывом бронетранспортер, родного брата их «букашки». Они даже вздрогнули. Юрген так засмотрелся, что чуть не упал, споткнувшись. На мостовой лежала оторванная по колено нога в немецком армейском ботинке.
— Вот, черт! — воскликнул Красавчик.
— Это что! — сказал шедший рядом Штейнхауэр. — Тут такое было! Бронетранспортер подбили, судя по всему, в самом начале восстания, врасплох застали. А мы сюда два дня назад подошли. Смотрим, весь кузов телами забит в армейской форме. Один живой, руку к нам тянет, кричит что-то или пробует крикнуть, до нас только неясный хрип доносится. А рядом, у гусеницы, еще один раненый лежит, без кителя и рубашки, истыканный весь, в крови, подрагивает. Мы уж потом сообразили, что не мог он столько дней тут пролежать. А к нам только-только пополнение прибыло, не разобрались еще парни, что тут к чему, бросились, естественно, к раненым. Как верхнего сняли и еще одного под ним, тут-то и рвануло. Поляки бронетранспортер заминировали. Трое наших погибли. Так всех вместе и похоронили. Там уж не разобрать было, кто и что.