Наконец им удается надеть на мальчишку почти все, если не считать красной кроссовки. Он пытается натянуть ее самостоятельно, но почему-то пяткой вперед. Бедняга совсем беспомощен, и Генри просто теряется в догадках, зачем эти трое над ним издевались. Даже если не обращать внимания на плач, подобного которому Генри никогда не слышал раньше, как можно быть такой гнусью?
— Давай помогу, парень, — говорит Бив.
— Агу? — переспрашивает слабоумный с таким комическим недоумением, что Генри, Джоунси и Пит снова хохочут.
Генри знает, что смеяться над больными нехорошо, но не может сдержаться. У парня слишком забавная физиономия, совсем мультяшная.
Но Бивер только улыбается.
— Надеть кроссовку, старик?
— Соку?
— Да, сеньор, все ваши старания бесплодны. — Бив отбирает у него кроссовку, и парнишка с живейшим интересом наблюдает, как тот сует в нее его ногу, уверенно затягивает шнурки и завязывает концы бантиком.
Когда он выпрямляется, слабоумный смотрит сначала на бантик, потом на Бивера, стискивает его за шею и громко чмокает в щеку.
— Если вы проболтаетесь хоть одной живой душе, что он это сделал… — начинает Бивер, но при этом довольно улыбается.
— Да-да, ты больше никогда не будешь с нами водиться, хрен моржовый, — ухмыляется Джоунси.
Он подбирает коробку для завтраков и протягивает мальчику:
— Это твое, парень?
Тот расплывается в восторженной улыбке человека, встретившего старого друга после долгой разлуки. И хватает коробку.
— Уби — Уби-Уби-Ду, я сецас тее пиду, — поет он. — Поа а аоту.
— Верно, — соглашается Джоунси. — Работы по горло. Прежде всего вот что мы сделаем: доставим тебя на хрен домой. Тебя ведь Дуглас Кэвелл зовут, верно?
Мальчик грязными руками прижимает коробку к груди, любовно гладит и тоже чмокает, совсем как Бивера.
— Я Даддитс! — восклицает он.
— Прекрасно, — кивает Генри, беря мальчика за руку. Джоунси следует его примеру, и вдвоем они поднимают Даддитса с земли. Мейпл-лейн всего в трех кварталах отсюда, и они будут там минут через десять, если, конечно, Ричи с дружками не шляются поблизости, задумав устроить им засаду. — Давай домой, Даддитс. Мама наверняка беспокоится.
Но сначала Генри посылает Пита выглянуть из-за угла здания. Когда тот возвращается и рапортует, что берег чист, а путь свободен, Генри решает добраться до подъездной дороги. Как только они выберутся на улицу, к людям, никто их не тронет. Но рисковать Генри не намерен. Он высылает Пита вперед еще раз, наказав ему проверить дорогу до самых ворот и свистнуть, если все в порядке.
— Ои уши, — уверяет Даддитс.