— Что вы, господин Пател! Просто встретил родственника, остановился поболтать! — прижимая руки к груди, заверяет наш покупатель. — Правда, Мадхукар?
На таксиста жалко смотреть. Лицо его то бледнеет, то краснеет, и все это — в бешеном темпе, едва не опережая по темпу сбивчивое дыхание. Не в силах вымолвить ни слова, он открывает и закрывает рот, будто рыба. Коп терпеливо ждет, пока сообщник справится с собой.
— Я не виноват, сэр! — вдруг заявляет водитель странным тонким голосом. Видно, от страха у него и голос сел. — Я не хотел ехать, меня заставили! У них... у них это страшное ружье, сэр! Я хотел привезти их в полицию, но они меня совсем запугали, сэр!
— Страшное, говоришь? — задумчиво тянет коп. Вновь склоняется к окну, измеряет винтовку глазами. — Действительно, очень большое ружье.
В раздумье барабанит пальцами по крыше. Зачем-то смотрит на небо.
— Ты вот что, Мукул...
— Да, господин Пател? — наш покупатель — воплощенная готовность услужить стражу порядка даже ценой своей жизни.
— Ты иди, Мукул. С родственником ты уже поговорил, не нужно заставлять уважаемых пассажиров ждать. Иди.
— Спасибо, господин Пател! Надеюсь, ваша жена здорова, господин Пател? И дети тоже? Всего вам доброго, господин Пател! Передавайте вашей жене привет и наилучшие пожелания, господин Пател...
Кланяясь и непрерывно бормоча, “родственник”, наконец, исчезает.
— Сколько вам предложил этот шакал, господин? — спрашивает полицейский, вновь склоняясь к окну.
— Три тысячи, господин офицер, — очаровательно улыбнувшись, отвечает за меня Мишель.
— Три тысячи? — удивляется коп. Мишель подталкивает меня локтем в бок.
— Настоящая М160, магазин на шестьдесят патронов... — завожу я свою песню.
— Да... — уважительно отзывается страж. — Нет совести у некоторых. Совсем. Такую вещь хотел за бесценок взять! Оскорбить таких уважаемых господ! Что подумают люди про наш город... Пять тысяч, — неожиданно предлагает он.
— Восемь. Только ради вас, капитан! — тут же парирует Мишель.
— Вообще-то я капрал, госпожа...
— Да? А я думала: самое малое — капитан. Такой представительный мужчина! Наверное, женщины строят вам глазки, господин Пател?
Коп судорожно сглатывает. Вытирает рукой вспотевший лоб.
— Шесть тысяч, госпожа.
— Семь с половиной. И то, при условии, что на остальные пятьсот вы купите подарки своим детям, сэр!
— Шесть с половиной, госпожа, — почти жалобно выдавливает полицейский. — У меня дети, их надо кормить, а еще у меня родственники, которым я тоже должен помогать...
— Семь, и в придачу мы отдаем два полных магазина и кассету к подствольнику!