— Верю, Триста двадцатый.
Легкая грусть окутывает меня. Океан дышит вокруг, точно огромное животное. Ногам становится тепло — Триста двадцатый старается. Дышу медленно и размеренно. Мне надо продержаться во что бы то ни стало. Нельзя мне скопытиться раньше Мишель. Надо же — я спокойно признаю, что она может умереть. И мечтаю только о том, чтобы мне не довелось бросить ее одну. Чудно.
— Обнаружено подводное судно. Дальность — пять кабельтовых. Всплывает.
— За нами?
— Затрудняюсь ответить.
— Подводная лодка? Военная?
— Оружие не обнаружено. Класс судна не определен. Вероятно, гражданский глубоководный аппарат.
Монотонное гудение. Шипение сжатого воздуха. Узкий горб рубки медленно рассекает волны. Палубы и не видно почти. Суденышко совсем крохотное.
— Эй, Баба! Я тебя вижу. Ты живой?
— Живой! — выкрикиваю я. Довольно паршиво выходит. Голос уже стал слабым. Однако невидимый собеседник меня слышит.
— Ну, дела! И жена твоя тоже здесь! Достукался, жулик? Я говорил тебе: женщина в море — к беде! Держи конец!
Трос с плеском падает в воду, едва не хлестнув мне по лицу. Рубка закрывает звезды. Теперь она уже не кажется мне маленькой. Обхватываю Мишель одной рукой. Второй цепко держусь за тонкий конец.
— Тяни!
Пальцы цепляются за какие-то выступы на крутых бортах. Обламываю ногти. Пальцы жжет. Вот, наконец, нога упирается в скобу на палубе. Пыхтя от натуги, втаскиваю следом за собой Мишель. Крохотная площадка круто уходит в воду. Волны захлестывают ее целиком, с головой окатывая нас, стоящих на коленях.
— Эй, Баба! Давай живей! Мне и так за вас влетит — я с грузом, — раздается голос прямо над ухом. Голова торчит над крохотным козырьком-волноотбойником вверху рубки.
С трудом встаю на ноги, балансируя под потоками воды, заливающими мне колени. И оказываюсь лицом к лицу со своим спасителем. В темноте могу различить только всколоченные волосы. И крышку массивного люка, сдвинутую в сторону наподобие маятника. Слабый свет попадает мне в глаза.
— Э, да ты не Баба! — восклицает человек.
— Баба там, — машу я на воду. — Накрылся.
— А женщина?
— Это моя. Его жена тоже погибла.
— Вот черт. Он мне должен был, — некстати говорит человек.
— Я заклиню люк. Ты не сможешь погрузиться, — в отчаянье заявляю я.
— Да ладно тебе. Что я — людоед? Залезай. И бабу свою бери. Только у меня тесно. Придется посидеть в шлюзе. И не шали у меня. Если что — пущу забортную воду.
— Ладно, я понимаю.
Голова исчезает. Я быстро карабкаюсь следом. Просовываю ноги в люк.
— Оружие не обнаружено, — докладывает Триста двадцатый.
— И то ладно, — радуюсь я. — Мишель, лезь сюда!