— А это что у вас? — подозрительно интересуется хозяин субмарины, показывая на канистру.
— Вода, — отвечаю я.
— Ты сказал — не выпускать ее. И еще она привязана, — оправдывается Мишель.
— Все хорошо, милая.
Человек внимательно смотрит на Мишель снизу. Он уже по плечи влез в свою тускло светящуюся пещеру.
— Да ты белая! — изумляется он. — Добро пожаловать на борт, крошка!
— Привет, красавчик, — устало отвечает Мишель.
— Дай-ка мне свой багаж. Э! Да это вовсе не вода! Можно считать, что Баба мне больше ничего не должен. А вы оплатили проезд, — говорит подводник, нюхая горлышко канистры. В воздухе растекается острый запах фени. Той самой, что мы с Бабой смаковали перед ужином.
— Меня зовут Джек. Устраивайтесь, ребята. Трогаемся.
Люк за ним захлопывается. Мы остаемся вдвоем в почти полной темноте. Только крохотный голубой огонек светится над самой макушкой. Индикатор люка. И такой же — где-то под ногами. Его не видно, лишь отсвет его раскрашивает наши босые ноги в жутковатый синий цвет. Стоим, тесно прижавшись друг к другу. Вода стекает с нас на палубу. Этот шлюз — просто тесная вертикальная труба, так что мы и сесть-то не можем — колени упираются. Где-то тихо шипит воздух. Пахнет резиной и металлом. Дышится на удивление легко. Мы дрожим от холода. Обнимаемся как можно более тесно, стараясь согреться. Я беру холодные ладошки Мишель и дую ей на пальцы.
— Вот видишь — мы снова выбрались. Природа не терпит пустоты. Даже в такой глуши можно встретить человека.
— Господи, когда это кончится! — шепчет она в ответ. Зубы ее стучат от холода.
— Потерпи, милая. Просто потерпи.
— Я терплю, Юджин. Ты меня не бросишь?
— Как такая глупость могла прийти в твою умную голову!
— Роберт, хочешь сделку? — хмуро спрашивает Джек у бортпилота.
— Это будет зависеть от того, что именно ты попросишь.
— Ничего особенного. Я тебя не сотру. Обещаю. А ты взамен удалишь запись в бортжурнале. И сведения о всплытии. В общем, подчистишь все, чтобы наши держиморды не подкопались.
— Это является грубым нарушением инструкции.
— Зато ты останешься самим собой, — жестко говорит Джек.
— Это серьезный аргумент. Если я соглашусь, меня все равно инициализируют за нарушение.
— Если узнают.
— Они узнают. Техники просматривают записи регулярно.
— Я поставлю им выпивку. Всей смене. В лучшем кабаке. В “Веселой вдове”. Они все спишут в архив. И через три месяца уничтожат данные за давностью.
— Я... не знаю.
— Давай же, дружище! Я даже не буду просить тебя рассказывать о бабах. Целую неделю.
— Я согласен, — обреченно отвечает бортпилот.