— Вино. Терпеть не могу коньяк, одна вонь.
— Ну это ты зря, это кому как нравится. Но вообще-то ты прав, вино полезнее, особенно красное. Даже врачи рекомендуют. Только пить надо не часто, тогда и действовать лекарство будет лучше. Вот если бы мы с тобой каждый день пили, чем бы сейчас лечились? Так, значит, мне коньяк, тебе вино. Кагор пойдет?
Из кладовой была извлечена пыльная бутылка кагора. Явно не подзаборного розлива: красная этикетка с золотым тиснением, какой-то собор на ней, пробка не пластиковая, а из прессованой крошки. И содержимое соответствовало: густое, темно-рубиновое, в меру терпкое и в меру сладкое…
— Ну как, хорош? То-то же! Я года три назад случайно в городе на него набрел, распробовал — сразу пол-ящика взял, благо деньги были. Не прогадал — сейчас эта же фирма похуже лить начала. Эх, вообще сейчас не то вино пошло! Даже грузинские подделывают, виноградный «Инвайт» в портвейн добавляют, а этикетку тебе какую угодно наклеить могут. Так что лучше уж пить домашние. Экологически чистые. Тут у моих знакомых в райцентре такая вишневка!
Сам егерь пил нечто иностранное. Из пузатой бутылки, привезенной «от друзей».
— А из коньяков, если будешь когда-нибудь пить, не зарься на дешевое. Вот там действительно одна вонь и горлодерство! Настоящий коньяк должон благоухать, аки дубова листва по осени! — От благоуханной жидкости егерь постепенно захмелел. Начал выражаться исключительно старинным стилем. — И сомнению не подлежит, что есть и еще одно достоинство сего напитка. А именно — при скудных доходах наших долгому запою поддаться никак не возможно! Ежели не переходить на всякую дрянь. А дрянь, господа офицеры, несовместима с нашим благородным сословием и высоким призванием! — Натаныч медленно втянул в себя коньяк. Помедлил, взял со стола ломтик сыра. — Так описать вам, юноша, исход нашей баталии?
— Будьте любезны, ваше благородие! — подхватил предложенный тон Александр.
— Ваше высокоблагородие! Ну да ладно, своим прощаю. Итак, милостивый государь, воткнули нам ерша по самые ноздри. Мягенько так воткнули, нежно даже. Но так, чтобы не вытащили и век помнили. Главное, сударь мой, вы должны запомнить накрепко — никого мы не задерживали. И даже видеть не могли, поскольку в лесу в тот день никого не было. Кроме нас, естесс-но, и постоянных обитателей. Вашу мать, дятлы гребаные! — Кулак грохнул по столу. Задребезжала посуда, бутылка кагора покачнулась, но устояла. — А свинки, Санек, совершили массовое самоубийство, ты это твердо запомни! И следующий раз, когда эти деятели будут совершать здесь массовое убийство, ты тоже их не увидишь, а пройдешь мимо! Понял?!! Никого мы не видели, не было ничего!!!