— Значит?.. — оживился Игорь Андреевич.
— Обе сигареты выкурил один и тот же человек, — понял его мысль прокурор города. — Это подтвердило исследование слюны на окурках.
— Не убитый ли в телефонной будке? — спросил Чикуров.
— Нет, не он, — отрицательно покачал головой Гарбузов. — Перед захоронением трупа брали на анализ слюну. Не совпала…
— Телефонная будка далеко от «Воздушного замка»? — продолжал расспрашивать следователь.
— Километра полтора. Вы хотите сказать, связываем ли мы убийство неизвестного с той четверкой?
— Да, — кивнул Игорь Андреевич.
— Связь напрашивается, — ответил прокурор города. — Тем более что по времени совпадает. Но ведь окурок у будки мог оказаться случайно — проезжая, выбросили из машины. Хочешь не хочешь, а тем молодчикам пришлось следовать мимо телефона-автомата, другой дороги нет.
— А как насчет мотивов убийства?
— Ограбление исключается, — сказал Гарбузов. — В кармане убитого было около девятисот рублей, на руке дорогие швейцарские часы. Однако не позарились.
Он замолчал, ожидая еще вопросов, но Чикуров о чем-то глубоко задумался.
— Вижу, что вы заинтересовались убийством неспроста, — заметил прокурор города.
— Разумеется, — оторвался от своих размышлений следователь. — Сдается, и в вашем городе тоже «лев прыгнул»…
— Какой лев? — не понял Гарбузов.
— В «Литературке» была статья, — напомнил Чикуров. — О скором всплеске организованной преступности в стране. Сращение уголовного мира с правоохранительными органами, партийными и правительственными функционерами, разбой, рэкет и прочие «радости». Многие сомневались. Увы, сбывается…
— Недаром говорят, — усмехнулся прокурор города, — пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
— Грянул, и давно, — недовольно произнес Чикуров. — А креститься пока и не думаем. Я все больше склоняюсь к мысли, что мы имеем дело со «львом». Следы его когтей на Пронине, на том неизвестном в телефонной будке, на Агееве с Сусловым. Карапетян вовремя опомнился, а то бы и его…
— Нужны факты, Игорь Андреевич, — сказал я.
— Будут, Захар Петрович, — твердо произнес следователь. — У меня к вам просьба, — обратился он к Гарбузову: — Если хоть что-нибудь появится новенького, дайте знать. Хорошо?
— Непременно, — пообещал прокурор города. — Я держу дело под постоянным контролем.
С сыном у Шмелева отношения не сложились. Когда Павлику было три года, его мать ушла от Николая Павловича. В самое тяжелое для Шмелева время. Вскоре у мальчика появился новый отец, отчим. Встретились, они лишь спустя двадцать лет. И выяснилось, что никаких чувств друг к другу не питают. Но зато в Светланке, внучке, Николай Павлович души не чаял. Та отвечала деду взаимностью. Приезжая в Москву, что случалось нечасто, Шмелев останавливался не у сына, а у приятеля и все свободное время отдавал Светлане. Водил ее в кино, зоопарк, на ВДНХ, в кукольный театр Образцова. Павел не препятствовал их все крепнущей с годами дружбе. Наверное, потому, что был вечно озабочен, как утолить ненасытный аппетит жены, любившей наряды и курорты. При скромной зарплате кандидата наук это давалось очень нелегко. Приходилось изрядно крутиться.