— Девять.
— Ты, в самом деле, решил, что я сбегу? — поинтересовалась она.
— Нет. Но если ты вывихнешь лодыжку или с тобой произойдет еще что-нибудь, тебе трудно придется. Полегчало после прогулки?
— Да.
К аэростату они вернулись в мгновение ока. Мария общалась с кем-то по телефону. Едва заметив грузовик, она направилась к Рафаэлю.
— Тебе звонят из офиса, — сказала она, протягивая ему телефон.
— Говорите быстрее, — приказал Рафаэль и секунду спустя резко произнес: — Ни при каких обстоятельствах не упоминайте при ней о том, что дозвонились до меня. А теперь позовите к телефону Доминика. — Он отошел в сторону, продолжая разговаривать.
Мария улыбнулась Амалии:
— Подружка донимает.
— Тереза Валескес?
— Ага, продолжает названивать. Представляешь, как сеньорита Надменность сожалеет об отказе от гонки?
Рафаэль стремился быстрее взлететь. Амалия посмотрела на небо. Аэростата Стефано видно не было. Уже в гондоле она спросила Рафаэля:
— Думаешь, Стефано вечером опять соберет репортеров?
— Не исключаю.
— Мы его сегодня опередим?
— Надеюсь, нам удастся сохранить лидерство.
Рафаэль взял карту и принялся изучать ее.
— Почему ты отвлекаешься от пилотирования? — поинтересовалась девушка.
— Это ненадолго. Сообщи, если возникнет угроза врезаться во что-нибудь.
Она оглядела чистое небо. Их воздушный шар находился намного выше линий электропередачи. Аэростат Стефано только начинал подниматься.
— В полете не так много развлечений, за исключением красивых видов, верно? — Рафаэль начал рассказывать об одном из фестивалей, в котором принимал участие. Амалии нравилось слушать его. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. — Я утомляю тебя? — тут же заволновался он.
— Нет. Мне удобнее слушать с закрытыми глазами.
Уставшей рядом с Рафаэлем она себя не чувствовала. Амалия ощущала жар его тела, вдыхала его неповторимый и незабываемый аромат. Жаль, что не удастся записать рассказ на диктофон, чтобы слушать после. Она улыбалась, когда он описывал нелепые и спорные ситуации, возникающие на фестивале. Его истории были романтичны и живописны, а он вел себя совсем просто.
Рафаэль включил горелки, и Амалия, наконец, открыла глаза. Высокий, стройный, широкоплечий и узкобедрый мужчина. Его волосы были постоянно взъерошены с тех пор, как они отправились в путешествие. Амалию умиляла его нынешняя прическа, ибо так он выглядел намного демократичнее.
К тому времени, когда Рафаэль подключил к блоку горелок последний газовый баллон, начало смеркаться. Он постоянно осматривал горизонт, но места для посадки не находил. Меньше всего Рафаэлю хотелось приземляться в темноте.