— В соответствии с согласованным планом вооруженные силы трех держав будут занимать в Германии особые зоны, — продолжил Юрген.
— Это ты что-то недопонял, — прервал его Клинк, — это мы будем в зонах, а они на вышках.
— Тут так и сказано, — согласился Юрген, — просто у них такой язык прокурорский. Да! Еще будет четвертая зона, в ней французы будут заправлять, если захотят.
— Захотят, еще как захотят! — воскликнул Тиллери. — Опять Рур оттяпают! Я их помню, не приведи Господь!
— Точно, дикие люди, никакой галантности, — сказал Эббингхауз, он тоже был из Рурской области.
— Мы разоружим и распустим все германские вооруженные силы, изымем и уничтожим все германское военное оборудование, ликвидируем или возьмем под контроль всю германскую промышленность, взыщем в натуре в максимально возможной мере возмещение убытков за разрушения, причиненные немцами, — читал по диагонали Юрген.
— Конец Германии, — сокрушенно сказал Целлер.
— Это еще бабушка надвое сказала! — бодро воскликнул Фридрих. Но у него в тот вечер все выходило как-то натужно.
— После такой декларации нам не остается ничего другого, кроме как сражаться, — сказал Граматке, — сражаться и победить или погибнуть, сражаясь. Все равно нам всем в такой Германии не будет места.
Юрген с удивлением посмотрел на Граматке: во дает! Проняло наконец.
— Осмелюсь спросить, герр обер-фельдфебель, а что там еще написано? — тихо спросил Цойфер.
— Дальше неинтересно, делят Европу, Польшу, Балканы, — ответил Юрген.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь,[17] — сказал Брейтгаупт.
— Точно! — сказали все дружно. С Брейтгауптом всегда соглашались все и дружно, с ним невозможно было не согласиться.
— Забыл! — сказал Юрген. — Тут есть еще одна подлянка. Они считают, что Польше надо отрезать от Германии куски на севере и на востоке.
— Что?! — взревел обычно спокойный Блачек. — Мой родной Мезериц? Не бывать такому!
За разговором никто не заметил, как к площадке, на которой они расположились, приблизилась тонкая фигура в офицерской шинели с небольшим кожаным чемоданом в руке. Офицер поставил чемодан на землю и замер на месте, то ли вслушиваясь в возмущенные крики солдат, то ли чего-то выжидая. Первым на него обратил внимание Юрген.
— Лейтенант Ферстер, — удивленно протянул он и тут же, спохватившись, быстро подобрался, отпечатал три шага навстречу командиру, вскинул руку к каске, четко доложил: — Герр лейтенант, за время вашего отсутствия во вверенном мне взводе ничего не случилось!
— Случилось. За время моего отсутствия погибла моя семья, — сказал Ферстер.