У Фелисии появилось крайне неприятное чувство, что она помимо своей воли стала участницей заговора против Герберта. Но что она могла поделать?! Не может же она пойти к Герберту и заявить, что жена изменяет ему с его же клиентом! Люди никогда не прощают тех, кто разрушает их радужные иллюзии. Герберт возненавидит ее и проклянет тот день, когда она впервые переступила порог его дома. И тогда он будет для нее безвозвратно потерян. Нет, что угодно, только не это!
И Фелисии не оставалось ничего другого, как скрепя сердце выполнять обязанности старательной ассистентки. А также молчаливо ждать, чем все это закончится.
Наконец наступил четверг, тот самый, на который лорд Роуэлл решил назначить свой прием. Все утро Фелисия провела в ужасном волнении, но отнюдь не в приятном, как мог бы ожидать ее отец. Чтобы доставить ему удовольствие, она всячески расхваливала его идею принять гостей в парадном зале, как называл отец эту комнату, самую большую во всем доме. Этот действительно громадный зал соединялся с гостиной, в которой лорд Роуэлл распорядился накрыть стол к ужину. Обе комнаты находились в центральной части особняка. Такое расположение комнат было характерно для большинства старинных домов, и дом отца Фелисии не являлся исключением.
Фелисия очень любила свой дом и даже гордилась им. Она вместе со слугами участвовала в приготовлениях к приему и, как ни была взволнована, все же лишний раз отметила строгую элегантность убранства гостиной и большого зала. Стены комнат были обшиты старинными дубовыми панелями, которые несколько раз реставрировались и великолепно сохранились благодаря тщательному уходу. Высокие гладкие потолки украшали люстры светлого фарфора. Поскольку предполагались танцы, огромный ковер в зале был убран. Слуги торопливо натирали великолепный паркет темного медового оттенка.
Но сейчас, оставшись в уединении своей комнаты, Фелисия отчетливо осознала всю нелепость своего положения. Ей необходимо избежать скандала, который неминуемо произойдет нынешним вечером, если она что-нибудь не придумает. Время, на которое был назначен прием, стремительно приближалось, а у Фелисии не было ни одной сколько-нибудь внятной идеи.
Она внимательно вгляделась в свое отражение. От волнения ее обычно матово-бледное лицо приобрело легкий лихорадочный румянец, глаза беспокойно блестели. Сейчас в ней никто бы не узнал обычно такую сдержанную и внешне спокойную дочь лорда Роуэлла. Не узнал бы! Это же именно то, что ей нужно!
Фелисия принялась лихорадочно вынимать ящички туалетного столика и вываливать перед собой их содержимое. Ей всего-то и нужно так изменить свою внешность, чтобы Герберт не узнал в дочери лорда Роуэлла свою исполнительную помощницу мисс Роули. Ну хотя бы нынешним вечером.