Тинейджер как-то равнодушно махнул ей в ответ и скрылся вслед за дядей.
Кейт остановилась. Почему-то ей трудно было уходить от этой парочки. Между ними существовало такое напряжение. Ей казалось, что она поняла почему. Эрик вынужден был вести себя с ней вежливо. К дяде это не относилось.
Холод заставил ее двинуться дальше. Проходя мимо магазинчика с открытой витриной, она решила задержаться и что-нибудь купить поесть. Неожиданно она поймала себя на том, что подбирает продукты для приготовления домашней куриной лапши.
В очереди в кассу она заметила молодую маму. Здоровая пышная женщина несла на груди в специальном держателе четырехмесячного ребенка. Ребенок проснулся и был забавен в своих попытках поиграть материнскими золотыми сережками в ушах.
Кейт не смогла удержаться от комментария:
— Какой славный ребенок.
Ребенок был в пурпурном зимнем костюмчике и зеленой шапочке.
— Девочка или мальчик?
— Девочка.
Молодая мама одарила ее усталой улыбкой. Затем поставила жестяную банку с детским питанием и упаковку подгузников на ленту транспортера. Ребенок опять дотянулся до сережек.
— Эмма, прекрати, дорогая. — Мама отодвинула ручку и поцеловала пальчики.
— С вас тридцать семь пятьдесят, пожалуйста.
— Простите. — Кейт неожиданно для себя осознала, что кассир обращается к ней.
Она заплатила за продукты, вышла из магазина, знакомое желание охватывало ее и сдавливало грудь.
Хочу ребенка.
Она подставила лицо мартовскому ветру. Это быстро привело ее в чувство. Она не была замужем, и у нее не было перспектив забеременеть. Ей бы следовало заняться работой.
После ужина надо поискать кое-что в Интернете. Последние дни успокоение она находила только дома. Но никак не получалось забыть взгляд Эрика. Печаль была так глубоко упрятана в его душе, много глубже, чем гнев на дядю.
Она развернулась и пошла назад. У подъезда она позвонила по домофону Джею.
— Привет. Это Кейт. Если я вам не в тягость, могу приготовить вам и Эрику суп на ужин.
За время работы в полиции Кейт научилась легко ориентироваться в квартирах. Квартира Джея не стала исключением. Кожаная мебель высокого качества, разумно расставленные лампы и огромный, с плоским экраном телевизор характеризовали хозяина как одинокого мужчину с хорошим жалованьем. Фотографии в рамках на стенах (везде только небо, снятое в полете) выдавали в нем пилота.
Эрик уснул прямо на диване, поэтому она старалась не шуметь, разглядывая фотографии.
— Изумительно.
На одной фотографии была снята нижняя граница облачности из ватных облаков на фоне бескрайнего голубого неба. На другой — снят закат над Сьерра-Мадре, полосы света от землисто-розовых до оранжевых и фиолетовых тонов. И последняя фотография, возможно оставляющая самое сильное впечатление, демонстрировала грозовой фронт в ночи и была сделана с выигрышного ракурса, доступного лишь пилотам.