— Извини, я тут совсем одичал.
— Знаю. Я шучу. Он улыбнулся.
Как вы сюда попали? — спросила она.
— Долгая история.
Она продолжала настаивать: Время у нас есть.
— Все равно не хватит, чтобы все объяснить. Он тряхнул головой.
А ты-то сама почему работаешь на цэрэушников? На цэрэушников?
Ну да. Мы же работаем на разведку.
А-а-а, — она в задумчивости облизнула палочки. — Меня завербовали в университете перед тем, как взяли Сайгон. Я подписала договор.
— На договоры они мастера.
Ему вспомнилась каменоломня, нестерпимый зной, ноющая боль во всем теле.
— Брат служил в армии коммунистов. Хотел бежать в Америку. Ему нужны были документы. В общем, они все устроили. Переправили его туда, а я осталась работать здесь, на них. Брат и мой сын, они оба сейчас в Америке.
— Твой сын?
Коу опустила глаза.
Да. Его зовут Нгуен. Ему уже двенадцать. Я не видела его восемь лет. Большой вырос, наверно. Может, не такой большой, как американские мальчики, но он сильный.
Конечно. Думаю, в Штатах он здорово окреп. Питание там не то, что здесь. А его отец? Она едва заметно пожала плечами.
— На войне погиб.
Он уже знал эту непоколебимую стойкость, с которой вьетнамцы переносили свое горе. Да, смерть она повидала и научилась принимать ее.
— Извини. Она молчала.
Он вспоминал своих соотечественников. Многие из них не видели ничего ужасного в том, чтобы убить вьетнамца. Вот когда убивают американца, другое дело. («Да что там эти узкоглазые, они и жизнь-то ценить не умеют. Вон в каких тараканьих щелях живут. Жизнь у них ничего не стоит»).
— Я думаю о нем по ночам, — сказала она дрогнувшим голосом. — Много долгих ночей.
Он заговорил о другом, понимая ее состояние и давая ей возможность овладеть собой.
— А в каком городе живет Нгуен? Она просияла и с гордостью ответила:
— В Калифорнии. Хантингтон Бич.
— Там красота. Серфингом, наверно, занимается.
— Серфинг? Что это?
— Это когда скользишь на гребне волны, а сам стоишь на доске.
— Летишь по волнам?
— Объяснить трудно. Лучше посмотреть. Девчонки по твоему сыну сохнут, уж точно.
Коу негодующе воскликнула: — Он хороший мальчик!
— Нисколько не сомневаюсь, — рассмеялся Рэмбо.
— Там он в безопасности, это главное. У нас нельзя жить спокойно. Здесь кругом смерть. Здесь убили его отца. А я хочу просто… — Коу отложила палочки. Глаза ее наполнились горечью.
— Чего ты хочешь?
— Просто хочу жить.
Рискует собой каждую минуту, и все для того, чтобы сын в безопасности рос в Америке. Какая женщина!
— А вы? Чего вы хотите для себя?
— Только одного. Уцелеть. Выжить.
— Это совсем не то же самое, что жить.