На физиономии Адама Оома боролись два выражения. Но аукционист-артист победил человека. Адам не слыхал ничего о психологии толпы, но в нем было достаточно артистизма, чтобы почувствовать, что какой-то таинственный и любопытный процесс, происходящий в этой толпе, заполнившей зал, непостижимым образом превратил маленькую белую коробку из предмета насмешек в нечто значительное, безгранично желанное Адам наблюдал это магическое превращение с удивлением, граничащим со столбняком.
– Один доллар и десять за этот ящичек, перевязанный лентой под цвет платья той, что принесла его! Джентльмены, вы получите коробку, ленту и девушку. И только один и десять за все это. Джентльмены. Не забывайте, тут не только закуска, тут глаз радуется. Кто больше?
– Еще пять! – Это Бэрнд де Роо из Нижней Прерии. Статный молодой голландец со славой победителя женских сердец во всей округе. Эльми Гуфф, раздосадованная его равнодушием, вышла замуж за другого только затем, чтобы задеть его. О Корнелии Винк, первой красавице в Новом Харлеме, говорили, что она сохнет от любви к нему. Приезжая с грузом зелени и молочными продуктами на городской базар, он все ночи напролет при свете газовых фонарей играл у своей телеги в карты, не обращая внимания на заигрывания уличных девиц. Огромного роста, он возвышался над толпой, окружавшей Адама, и его красная физиономия сияла, как полная луна, а насмешливые глаза переходили с Первуса де Ионга на девушку рядом с ним.
– Полтора доллара, – звонкий голос мальчика. Голос Ральфа.
– О нет, нет! – невольно сказала вслух Селина, но ее никто не услыхал. Ральф как-то сознался ей, что он скопил в последние три года три доллара и пятьдесят центов. За пять долларов можно купить набор инструментов, о котором он давно мечтал. Селина заметила, как на лице Клааса Пуля изумление сменилось гневом, Видела, как Марта поспешно положила ему руку на плечо, успокаивая его.
– Два доллара! – Первус де Ионг.
– Два, два, два! – Адам в исступлении игрока.
– И десять, – осторожное заявление Амбула.
– Два с четвертью! – Бэрнд де Роо.
– Два пятьдесят! – Первус де Ионг.
– Три доллара! – высокий голос мальчика. Этот голос срывается от волнения на последнем слоге, и толпа хохочет.
– Три доллара, три, три! Раз!
– Три с половиной! – Первус де Ионг.
– Четыре! – де Роо.
Голоса мальчика больше не слышно.
– Хоть бы они перестали наконец! – шепчет Селина.
– Пять! – Первус де Ионг.
– Шесть! – Лицо де Роо налито кровью.
– Семь!
– Но ведь там одни только сандвичи! – говорит Селина де Ионгу в паническом ужасе.
– Восемь! – Иоганнес Амбул безумствует.