Подойдя к управляющему терминалу главного компьютера, Радован Штилье произвел какие-то малопонятные мне манипуляции.
— Ну вот, — сказал он, закончив и хитро улыбаясь, — оставим чужим небольшой подарочек. Надеюсь, часа нам хватит.
— Хватит — на что? — не выдержал я, — и где, кстати говоря, все люди? Где администрация?
— Терпение, мой друг, терпение, — проворковал Штилье, всем своим видом демонстрируя душевный подъем, какой бывает от снятия колоссального морального напряжения, — идемте за мной и скоро все поймете.
И вновь я нехотя потащился по коридорам административного корпуса. И снова Радован Штилье сделал одну остановку — в этот раз перед дверью с эмблемой мужского туалета. Достал приборчик с экраном и планом, посмотрел, словно удостоверяясь, и жестом указал мне на дверь.
— Нет, я не хочу, — отмахнулся я, — если вам невтерпеж…
— Игорь, вы меня разочаровываете, — сказал астрофизик невозмутимо, — «невтерпеж» тут не при чем. Я же сказал, если хотите выбраться и получить ответы на свои вопросы…
— … будьте добры сделать все, что требуется, — воспроизвел я по памяти, — не думал, что в это «все» входит пользование туалетом.
— Пользоваться не обязательно, — уточнил Штилье, — вы, главное, зайдите.
И он гостеприимно распахнул передо мной дверь. За ней, как я и ожидал, находился обычный, вернее, стандартный, туалет. Его единственной, нарушающей стандарт, чертой было большое, высотой в человеческий рост, зеркало.
— Ничего не понимаю, — пробормотал я, оглядываясь.
— Может, вот так вы поймете? — Радован Штилье подошел к зеркалу и ткнул его пальцем. Идеально гладкая поверхность исказилась, по ней пошли круги, как по воде от брошенного камня.
— Что это? — спросил я, испуганно глядя на этот оптико-геометрический фокус.
— Шанс, Игорь, шанс. Наш с вами последний шанс. Просто подойдите к зеркалу вплотную.
— Может, сначала вы? — предложил я, с опаской разглядывая так называемое «зеркало».
— Приятно видеть воспитанного молодого человека, — сказал доктор Штилье, — старшего решили пропустить. Но, увы, случай неподходящий. На той стороне приказ — отключить установку, как только через нее пройду я. Она и так извела нимало энергии.
— Ладно, — с этим, пусть не однозначным, но выражающим согласие, словом и, набрав воздуха в грудь, я прислонился к зеркалу. Вернее, думал, что прислонился, однако характерной для стекла твердости и прохлады не почувствовал. Вместо нее я ощутил тягучую полужидкую массу, которая объяла меня со всех сторон, затопила глаза, протекла в уши и рот…
Не успел я мысленно проклясть ушлого астрофизика, что сначала использовал меня, а потом заманил в такую коварную ловушку, как ощущение тягучей массы отпустило. Я снова мог слышать, хотя звуки казались мне невообразимо громкими. Вернулась и способность к дыханию — правда, пока, с трудом. Наконец, я решился открыть глаза. И присвистнул от удивления, когда открыл и огляделся.