Элизабет-Джейн на минуту смутилась, поняв, что ее слова услышали, но к ее смущению примешивалась радость.
– Да, я слышала ваши слова, – оживленно проговорила дама в ответ на ее взгляд. – Что случилось?
– Я не… я не могу сказать вам, – пролепетала Элизабет, закрыв лицо рукой, чтобы скрыть румянец, вспыхнувший на щеках.
Несколько секунд обе не двигались и не произносили ни слова, но вот девушка почувствовала, что дама села рядом с ней.
– Я угадываю, что с вами, – сказала дама. – Здесь покоится ваша мать. – Она показала рукой на могильный камень.
Элизабет взглянула на нее, спрашивая себя, можно ли говорить с нею откровенно. Дама смотрела на нее с таким сочувствием, с таким волнением, что девушка решила довериться ей.
– Да, моя мать, – подтвердила она. – Мой единственный друг.
– Но ваш отец, мистер Хенчард, он ведь жив?
– Да, он жив, – сказала Элизабет-Джейн.
– Он неласков с вами?
– Я не хочу жаловаться на него.
– У вас испортились отношения?
– Немного.
– Может быть, в этом были виноваты вы сами? – предположила незнакомка.
– Да… во многом виновата я, – вздохнула кроткая Элизабет. – Однажды я сама вымела угли, хотя это дело горничной, в другой раз я сказала, что «уморилась», а он рассердился на меня.
Этот ответ, видимо, возбудил в молодой женщине теплое чувство к Элизабет.
– А знаете, каким он мне представляется, судя по вашим словам? – спросила она сердечным тоном. – Мне кажется, он человек горячий… довольно гордый… может быть, тщеславный, но неплохой.
Странно, что она старалась найти оправдание Хенчарду и в то же время держала сторону Элизабет.
– О нет, конечно, он неплохой, – честно согласилась девушка. – И он даже не обижал меня до самого последнего времени, пока не умерла мама. Но теперь выносить его обращение очень трудно. Все это, вероятно, из-за моих недостатков, а мои недостатки объясняются моим прошлым.
– Расскажите о вашей жизни.
Элизабет-Джейн с грустью взглянула на собеседницу. Заметив, что та смотрит на нее, девушка опустила глаза, но тут же невольно подняла их снова.
– Жизнь у меня была невеселая и неинтересная, – сказала она. – Но все-таки я могу рассказать вам о ней, если вы действительно этого хотите.
Дама заверила ее, что хочет, и Элизабет-Джейн рассказала ей все то, что сама знала о своем прошлом, причем рассказ этот в общем соответствовал действительности, только из него выпал эпизод с продажей на ярмарке.
Вопреки ожиданиям Элизабет-Джейн, рассказ не произвел дурного впечатления на ее новую знакомую. Это ободрило девушку, и настроение у нее упало, только когда настала пора вернуться в тот дом, где с нею обращались так грубо.