Я не буду дальше описывать весь наш спор; дело в том, что я имел в виду своеобразие этого заболевания с физиологической точки зрения, а он – с социальной.
До сих пор, хотя я и держался недружелюбно по отношению к психиатру, но по крайней мере был честным во всем, что сказал. Однако, когда он попросил меня вытянуть руки, я не мог удержаться от фокуса, о котором мне рассказал парень в очереди на «высасывание» крови. Я подумал, вряд ли у кого-нибудь будет шанс сделать этот трюк, а поскольку я все равно наполовину утоплен, я и попробую. Я вытянул руки, одну из них ладонью вверх, другую – ладонью вниз.
Психиатр этого не замечает. Он говорит:
– Переверни.
Я переворачиваю. Та, что была ладонью вверх, становится ладонью вниз, та, что была ладонью вниз, становится ладонью вверх, а он все равно не замечает, потому что все время смотрит очень пристально лишь на одну руку, чтобы убедиться, не дрожит ли она. В итоге мой фокус не произвел никакого эффекта.
В конце этого допроса психиатр опять становится очень дружелюбным, оживляется и говорит:
– Я вижу, ты кандидат наук, Дик. Где ты учился?
– В Массачусетском технологическом и Принстоне. А вот где Вы учились?
– В Йеле и Лондоне. А что ты изучал, Дик?
– Физику. А Вы что?
– Медицину.
– И это называется медициной?
– Ну да. А что это, по-твоему, такое? Все, можешь идти, посиди вон там и подожди несколько минут!
И вот я снова сижу на скамье, а один из ожидающих парней пододвигается ко мне бочком и говорит:
– Ха! Ты пробыл там двадцать пять минут. Другие проскакивают за пять минут!
– Угу.
– Слушай, – говорит он, – хочешь узнать, как обдурить психиатра? Все, что надо делать, это грызть ногти, вот так.
– Тогда почему же ты не грызешь свои ногти вот так?
– О, – говорит он, – я хочу попасть в армию!
– Если хочешь обдурить психиатра, просто скажи ему об этом, – говорю я.
Спустя некоторое время меня вызвали к другому столу, за которым сидел другой психиатр. Если первый был довольно молодой и выглядел простодушным, то этот был седоволосый, с импозантной внешностью – очевидно, главный психиатр. Я догадываюсь, что все дело сейчас будет исправлено, однако, что бы ни случилось, я не собираюсь становиться дружелюбным.
Новый психиатр просматривает мои бумаги, натягивает на лицо большую улыбку и говорит:
– Привет, Дик. Я вижу, Вы работали в Лос-Аламосе во время войны.
– Ага.
– Там ведь раньше была школа для мальчиков, не так ли?
– Правильно.
– Школа занимает много зданий?
– Нет. Только несколько.
Три вопроса – та же техника – а следующий вопрос совершенно иной:
– Вы сказали, что слышите голоса в голове. Опишите это, пожалуйста.