Перелески, овраги, холмы. День, ночь, день, ночь. Привалы, сон, еда – и снова в путь. Ни души вокруг. Отряд держался на удивление бодро, даже Рошаль втянулся. Стох продолжал указывать на гору, и Сварог забеспокоился всерьез: карта картой, но ведь ландшафт материка, по словам Бало, меняется от всплытия к всплытию – а вдруг именно на этот раз тайник оказался на вершине чудовищного пика? Не лезть же под облака, черт возьми, там холодно…
Здесь, в глубине Граматара, было еще неспокойно, то и дело они ощущали слабые подземные толчки, порой ветер доносил запах гари, но огня не было – и слава богу: лесной пожар – это, знаете ли… Подземные толчки повторялись с регулярностью, наводящей на мысль о разумной деятельности. В самом деле, с интервалом примерно в пять часов земля начинала ходить ходуном, птицы испуганно срывались с насиженных мест, на солнце набегали тучки, приходилось останавливаться и пережидать. Но поскольку землетрясения повторялись с точностью хронометра, привыкли и к ним.
На исходе четвертого дня они вышли к большой поляне посреди стеной застывшего леса. В центре поляны возвышалась древняя полуразвалившаяся башня, кладка из огромных камней, поросших мхом с налетом вездесущей соли, держалась разве что каким-то чудом, казалось – плюнь, и рассыплется колосс в прах…
Сварог с опаской заглянул в одно из круглых окошек, опоясавших башню по кругу. Что и ожидалось – затхло, сыро и никого. Он покачал камни, огляделся, скомандовал:
– Привал. Заночуем здесь. Не в башне, конечно, а то развалится еще от храпа уважаемого суб-генерала, – вон там, подальше, под орешником. Олес, костер. Чуба, пробегись вокруг, посмотри как и что… Ночное дежурство по расписанию. Кана, сегодня твоя очередь кашеварить.
Кана уныло кивнула. Сварог привычно наколдовал шесть пайков (сегодня в меню были мясной бульон, жареная баранина и кофе), отдал островитянке и отправился в кустики по зову природы…
Корабельным ревуном взвыло чувство опасности, и проклятущий синий мячик вновь застучался в левый висок… А потом в ноги толкнуло так, словно он все еще на борту броненосца, во время артиллерийского боя. На голову посыпалась какая-то труха с дерева, кроны вокруг тревожно зашумели, взвились стайки пичуг. Сварог бросился обратно. В лицо ударил горячий ветер, словно перед ним распахнули дверцы топки, полетела жухлая листва…
– Мастер капитан!..
Пэвер, сильно наклонившись вперед, против ветра указывал куда-то в сторону башни. Сварог посмотрел в том направлении… и обмер.
Вокруг башни начиналось некое движение, какое-то верчение самого воздуха начиналось там – он отчетливо