Он кивнул и вышел с гордо поднятой головой. Оставшись один, Мазур зачем-то пересчитал сложенные пополам стодолларовые купюры. Все правильно, ровно сорок. Оказывается, продавать несуществующие секреты иногда чертовски выгодно…
Низенькая дверца бесшумно распахнулась. Внутрь скользнула Анита в своем простеньком белом платьице, коротеньком и открытом, взмахнула длиннющими ресницами, потупилась:
– Мне поручили о вас позаботиться, дорогой господин Хансен, сделать все, чтобы вы не чувствовали себя одиноким и брошенным…
– Рад слышать, – сказал Мазур. – Но господин Ма…
– Он уже ушел, – прилежно доложила Анита. – С какими-то друзьями. Пойдемте ко мне?
«Аморалка, – подумал Мазур. – Руссо туристо, облико морале. Оргвыводы и строгачи… А почему, собственно?»
Он поднял глаза – ах, как красива и экзотична была иноземная кабацкая шлюха, ничуть на таковую не походившая… А в конце-то концов, кто чего заподозрит? Интересы дела – понятие растяжимое…
– С удовольствием, – сказал он. – Но сначала посидим немного в зале, ладно? Я слишком долго болтался в море, хочется провести вечер в цивилизованной обстановке…
– Как вам будет угодно, – с дразнящей улыбкой сказала Анита. – Можете ни в чем себя не ограничивать, все будет отнесено за счет заведения… Должно быть, вы – хороший друг господина Лао?
– Ну, вообще-то… – уклончиво ответил Мазур, благо английский, на коем они изъяснялись, богат был подобными уклончивыми оборотами не менее русского.
Их с Ма прежний столик так никто и не занял, хотя заведение было набито под завязку. На эстраде уже выкаблучивались две полуголых китаянки, всеми средствами пантомимы показывавшие, какие они лесбиянки и как друг дружку жаждут. Из знакомых лиц остался один Лаврик. Надо понимать, силовая акция признана несвоевременной и отменена…
– Закажи что-нибудь, ладно? – сказал Мазур. – Тут наш доктор, я с ним перекинусь парой слов…
Он подошел к Лаврику, присел на свободный стул и тихонько спросил:
– Пасешь?
– Охраняю, – ответил Самарин. – Мало ли что…
– Можете сниматься с якоря, – сказал Мазур уверенно. – Дело сделано. Я вернусь утречком…
Лаврик через его плечо бросил пытливый взгляд на Аниту:
– Понятно…
– Не могу я уйти, – сказал Мазур. – Они не поймут…
– Да ясно, ясно, – сговорчиво сказал Лаврик без тени ожидавшейся ухмылки. – Доложу в лучшем виде, иди, работай дальше… Родина требует, чего уж там…
Минут через двадцать они покинули зал. Анита, скользя впереди бесшумным пленительным видением, уверенно вела его по лабиринту переходов с дощатыми стенами и стенами из циновок, мимо неплотно занавешанных входов в комнатки. Лабиринт кипел привычной и бурной жизнью: даже не зная ни слова из долетавших фраз, можно было без труда догадаться, где приятно проводят время с женщинами, где азартно режутся в уже знакомую Мазуру малайскую рулетку, а где неспешно и солидно ведут переговоры – то ли продают что-то безобидное и законом вполне одобряемое, то ли сговариваются перерезать кому-то глотку, поди их разбери…