Девушки пожирали нас взглядами, явно силясь понять, верить ли этой несусветной чуши. А Тони, надо воздать ему должное, умеет казаться искренним, когда захочет.
— И что случилось потом? — спросила Джун, облизнув губы.
Тони посмотрел на меня.
— Расс, не взять ли нам ещё по стаканчику, пока эта лавочка не закрылись?
— Что? — Я с трудом вернулся к реальности из непроходимых перуанских джунглей, где отчаянно сражался за свою жизнь против нескольких тысяч дикарей, вооруженных луками с отравленными стрелами. — Ах, да, разумеется.
Я собрал рюмки со стаканами и засеменил к стойке бара, ухмыляясь под нос. Несмотря на поздний час, бар был забит до отказа — яблоку негде упасть, — и мне пришлось ждать несколько минут. То и дело я посматривал на наш стол. Тони буквально лез вон из кожи. Подружки смотрели ему в рот, как завороженные, ловя каждое слово. Внезапно Джун подняла голову и уставилась на меня. Я быстро повернулся к ней в профиль, напустив на себя мужественный вид, как будто воспоминания о Перу до сих пор бередили мою душу.
Когда я наконец вернулся к столу, Тони устремил на меня торжественный взгляд и произнес:
— Я им рассказал все, Расс.
Я серьезно кивнул.
— Что ж, тебе виднее.
— Представляю, как вы мучились, — с серьезной мордашкой посочувствовала Джун, но глаза её лукаво блеснули.
— Ужас! — фыркнула Айлин.
— И все же… — глаза Джун обольстительно скользнули по моему телу… выглядите вы, как огурчик.
— Время — великий лекарь, — глубокомысленно изрек я.
— Да, — кивнул Тони. — Несколько недель в Богнор-Риджисе позволили нам придти в себя.
Богнор-Риджис! Модный курорт на юге Англии! Ну, дает Мюнхгаузен!
Девушки переглянулись. Джун потянулась за своей кожаной сумочкой;
— Мне нужно кое-куда зайти.
— Мне тоже, — вскочила Айлин.
Мы проводили взглядами подружек, которые направились в туалет, дразняще виляя соблазнительными задиками.
— Что ты им наплел? — спросил я, отпивая из стакана.
Глаза Тони удивленно расширились. Невинный агнец!
— Только правду, сынок… О том, как бедные дикари, никогда прежде не видевшие белого человека, решили, что мы боги, спустившиеся с небес на синей птице…
— Мм, вполне логично.
— … и как они пожелали, чтобы божественное семя сохранилось в их племени навечно, и не согласились отпустить нас до тех пор, пока мы не перетрахаем всех их женщин… Да, именно так.
— А сколько у них было женщин? — не выдержал я.
— Восемьсот, — мрачно произнес Тони.
— Восемьсот?
— По четыре сотни на брата.
— И как долго нас там продержали?
— Три месяца. Посчитай сам.
— Я считаю. Значит, девяносто дней…
— Допустим, сто, для ровного счета. Иначе они бы не поверили.