— Да, Инглиш, ты хорош, — тихо сказала Каролина. — Кто тебя научил?
— Не знаю, — чистосердечно рассмеялся я.
— Поживи со мной. Ты мне нравишься.
— Что?
— Черт побери, ты что, глухой? Я сказала — поживи со мной, ты мне нравишься.
— И что у нас будет за жизнь? — игриво спросил я, понимая, что она меня подкалывает.
— Ты о такой даже не слыхивал.
— Еще бы. Расскажи мне про свою жизнь, Каролина.
— Дважды в году я отдыхаю — по шесть месяцев. Летом мотаемся по Средиземке… Зимой колесим по Африке. Иногда катаемся на лыжах, когда есть настроение… у нас все зависит от настроения.
— У кого — "у нас"?
— У меня и некоторых других.
— А кому принадлежит яхта?
— Кларенсу де Курси Хорнету.
Я расхохотался.
— А кто такой этот Кларенс де Курси Хро… Хур… Господи, ну и имечко! Кто он?
— Мой жених.
— Ой, извини.
— Не за что. Он — полный мудак.
— Тогда почему…
— Потому что Кларенс де Курси Хорнет стоит восемьдесят миллионов долларов, а моему папочке очень хочется наложить на них лапу.
— Понимаю.
— Тебе везет, Инглиш — сама я ровным счетом ни черта не понимаю.
— Почему — восемьдесят миллионов долларов на дороге не валяются…
— У папочки уже есть восемьдесят миллионов — ему хочется еще.
— Ого!
— Такие же планы строит и папаша Кларенса.
— Понятно — деловая сделка. Замечательно… хотя и жалко вас. Сколько лет Кларенсу?
— Двадцать шесть, а ума на все девять. До десяти он никогда не дотянет.
— А почему он "мудак"?
Каролина вздохнула, словно воспоминания причиняли ей мучительную боль, потом начала перечислять. Голос её звучал безжизненно и монотонно.
— Кларенс родом из семьи бостонских аристократов, он инфантилен, скучен, капризен, в постели ведет себя, как последняя свинья… — она пожала плечами, словно могла продолжать часами.
— И тем не менее он тебе нравится? — В моем мозгу уже созрел мысленный образ Кларенса. Вытянутая бледная физиономия, намечающееся брюшко, образованный, всегда одетый с иголочки сноб, но жуткий зануда. — А кто ещё у вас есть на яхте?
— Уилмер Писбоди со своей проблядушкой, Лолой Шлитц. Джереми Франклин и Джоанна Гейдж, его шлюха. Карл Бирскин и Элла Райнхорн — невеста, как ни странно. Хотя, кроме его денег, её ровным счетом ничего не интересует. Чванливый индюк по имени Ги Д'Арблэ. Его папашу звали Гэс Лавинский и, хотя он сменил фамилию, плебейское происхождение из него так и прет. Его потаскуху зовут Паула Лоусон — она из калифорнийских Лоусонов.
Да, похоже, эта компания и впрямь не доставляла ей удовольствия.
— В каком они возрасте? — полюбопытствовал я.
— Двадцать два… двадцать четыре — пес их знает.