В результате всех этих сложных переживаний, Михаил во второй половине дня, после смены, очутился на пирсе спортивной гавани, нашел Костю.
— Здорово, — сказал Костя. — А я еще гадал: придешь или не придешь?
— Чего ж не прийти? Обещал ведь, — ответил Михаил, делая вид, что не понимает скрытого намека.
— Ладно… Ты действительно совсем плавать не умеешь?
— Совсем.
Костя не смог удержаться и, как тогда, на «Ястребе», бросил такой взгляд, будто видел перед собой некий феномен.
— Бывает же, — пробормотал вполголоса. — Первым делом хоть на воде держаться выучиться надо… Раздевайся!
Когда Михаил остался в темненьких «семейных» трусиках, Костя подвел его к краю пирса и скомандовал:
— Прыгай!
Тот с опаской посмотрел на недобрую воду.
— Не трусь! — подбадривал Костя, — так настоящие пловцы учатся — прыгнул и все.
— А не врешь?..
— Чего врать? — обиделся Костя. — Меня тоже бросили, я и поплыл. И ты поплывешь.
Михаил ничего не сказал. Несмотря на явную искренность Костиного тона, такого рода учение его не устраивало.
— Глубоко здесь?
— Для тебя хватит, — «успокоил» Костя.
Тогда сразу, чтобы не дать себе времени для колебаний и размышлений, Михаил шагнул к краю пирса, неуклюже плюхнулся в воду.
И… как камень пошел на дно.
Костю в свое время действительно так учили, как он рассказывал, применялся не раз испытанный метод на Костиных глазах к другим, всегда давал положительные результаты — барахтаясь, захлебываясь, будущий пловец все-таки кое-как держался на поверхности.
Происшедшее с Михаилом явилось для Кости полнейшей неожиданностью. Он ошалело смотрел, как расходятся по воде круги, образованные падением Михаила. И неизвестна дальнейшая судьба Костиного ученика, не наблюдай за всей этой сценой стоявший неподалеку парень с «водяными очками» — маской, которая позволяет смотреть под водой. Это был Филя из котельного цеха, который так горячо возражал Приклонскому в давнишнем споре. Почуяв беду, видя, что Михаил не показывается, Филя тотчас нырнул, вытащил пловца-неудачника, подтянул к пирсу. Вместе с Костей подняли тонувшего, уложили на шершавые доски причала.
Когда Михаил открыл глаза, Костя склонился над ним, схватил за плечи:
— Слушай, извини, не думал я, что ты так! — Было ему очень стыдно. Костя не мог простить себе, что из-за легкомыслия чуть не стал виновником беды. — Всегда со всеми хорошо, а тут.
Михаил понял его состояние. Негромко ответил:
— Ничего. Я тебя не виню… Я ведь и сам верил, что поплыву.
Поднялся, опираясь о доски еще слабой рукой. Чеканя слова, сказал:
— И все равно не отступлюсь.