— Трифонов, археолог, — представился гость.
— Товарищ, прибыл по поручению профессора Василенко, — пояснил Приклонский. — Особое задание.
Обернулся к Трифонову.
— Вот вы и имеете встречу с товарищем, о котором я нам говорил, наш чемпион, талант!
— Очень приятно! — улыбнулся Трифонов. — Вы, может, слышали про нашу экспедицию? Ведем раскопки древнего города, который существовал в третьем веке до нашей эры. Часть его находится на берегу моря, часть ушла под воду.
— Ясно, — солидным тоном ответил Костя. Пусть не думают, что он лыком шит, не знает ничего, кроме яхт. — Это вроде как возле Батуми или Сухуми? Я в газете читал.
— Приблизительно, — кивнул Трифонов. — Мы хотим произвести подводные исследования. Однако наш, вроде бы штатный, аквалангист доцент Стахов вызван в Ленинград. Вы его не замените?
— Я тебя, голуба, порекомендовал, — пояснил Приклонский.
— Что ж, можно, — еще более важно, чем в первый раз, проговорил Костя. Просьба Трифонова и вообще весь разговор с научным сотрудником льстил его самолюбию. Однако Костя был хорошим товарищем, думал не только о себе. — Надо еще и команду мою взять. Так на «Тайфуне» и отправимся. Нина Снегирева не хуже меня ныряет. И Савченко Михаил.
— Как вам угодно, — пожал широкими плечами Трифонов. — С нашей стороны возражений нет.
— Где они работают? — осведомился Приклонский.
— «Борец» ремонтируют.
— Не выйдет, голуба. Отпуск дать не можем.
Костя помрачнел, но быстро нашел выход.
— Ничего, мы в субботу днем выйдем, к рассвету будем на месте. Воскресенье — там, вечером снимемся обратно и к утру понедельника вернемся. А они на второй смене с понедельника.
— Согласятся ли? — все еще колебался Приклонский.
— Согласятся, я свою команду знаю. Договорились, товарищ Трифонов?
— Договорились.
Все произошло, как наметил Костя. Он подготовил яхту для дальнего рейса, запасся провиантом, наполнил пресной водой анкерок. Нина и Михаил явились в яхт-клуб прямо с работы. Не мешкая, подняли паруса, и скоро «Тайфун» был в открытом море, подгоняемый свежим вечерним бризом.
Одесса осталась за кормой, силуэт ее таял в прозрачной солнечной дымке. Ближайший берег виднелся милях в пяти с левого борта; справа, насколько хватал глаз, расстилалась вечно неспокойная морская ширь. У горизонта море как бы приподнималось, сливаясь с серовато-голубыми краями небесного купола. За куполом шел пароход. С «Тайфуна» был виден только дым из трубы его — темная полоска, тающая в вышине. Куда держит курс неизвестное судно? Что ждет его впереди? Михаил ничего не знает и никогда не узнает о нем, а все-таки далекий пароход навсегда вошел в жизнь, запомнился. В море нет второстепенного, случайного, все преисполнено особого значения и смысла, как везде, где человек остается один на один с природой. Цвет утренней зари, направление и сила ветра, форма облаков, далекий дым — множество других признаков и событий, незаметных и ненужных горожанину, о многом говорят моряку, летчику, путешественнику.