Организаторы потом уверяли, что на «вече» присутствовало более 350 тысяч человек. По оценкам милиции, их было около 100 тысяч. Тоже, впрочем, немало.
О характере речей, произнесенных на «вече», можно судить хотя бы по выступлению бывшего офицера вильнюсского ОМОНа М. Войцеховского:
— Теперь мы, сотрудники вильнюсского ОМОНа, разбросаны по всей России… Все, все зубами скрипят и говорят: придет время… Будет еще литерный поезд. Отцы «демократов» валили лес, а они будут пни корчевать, к чертовой матери. И я попрошу назначить меня никаким не начальником, я попрошусь просто начальником литерного состава, и восемьдесят процентов они не доедут туда при попытке к бегству.
«Не доедут при попытке к бегству» — не правда ли, замечательная формула? Требуются ли комментарии? Единственно, что непонятно, почему только восемьдесят процентов не доедут, а не все сто. Патронов, что ли, может не хватить?
Впрочем, некоторые участники «веча» остались как раз недовольны недостаточной решительностью вождей оппозиции. Так, бывший Генпрокурор Литовской ССР Андрис Рейниекс сокрушался позднее: дескать, люди пришли на митинг, надеясь избрать новое советское правительство, но «приехали такие же, как руководители ГКЧП, и сказали — никаких провокаций, только выступим и расходимся, никаких выборов, никакой Советской власти, ничего не объявим. Это потом пытались объявить, когда нас стало мало, а тогда было полмиллиона (вот уж и цифра полмиллиона замелькала. — О.М.). И так же дрожали руки, как дрожали руки в августе, тогда, когда надо было давить безжалостно эту нечисть».
Что ж, и Лимонов, как мы помним, утверждал: 17 марта можно было власть захватить. Но вот «руки затряслись»…
Тем не менее, на «Всенародном вече» приняли ряд звонких решений и резолюций. Подтвердили стремление сохранить СССР, избрали постоянно действующую думу Всенародного веча во главе со все тем же генералом Макашовым, выдвинули кандидатами на пост главы единого государства (вакантный после отставки Горбачева) опять-таки Макашова (очень популярная была личность среди оппозиционеров) и еще двух деятелей в лампасах — адмиралов Владимира Чернавина и Игоря Касатонова (видимо, все из того же простого расчета — привлечь на свою сторону армию).
Примечательно, что оппозиционеры никогда не выдвигали на высокие должности (хотя бы и сугубо фантастические) Виктора Анпилова. Это при всем его неистовстве и неслыханной активности в «отстаивании интересов народа». Считалось, в частности, что, увлекаясь революционной риторикой, он слишком мало внимания уделяет практическим вопросам, что выдает его явное тяготение к анархизму: мол, приди Анпилов к власти, на следующий день он не будет знать, как накормить народ. Фокус, однако, заключался в том, что в таком же положении оказался бы любой оппозиционный деятель: ни у кого из них за душой не было ни малейшего понятия, каким образом наладить хозяйственную деятельность в стране, если отринуть то, против чего они так рьяно боролись.